Тера Ли - Отец

Парень повернулся на правый бок и взглянул на сестру. Девочка спала, свернувшись в клубок и тихо сопела. Шерри – точная копия матери, тот же цвет глаз, те же веснушки на бледной коже, исключение – темные волосы, доставшиеся от отца. И почему она сейчас здесь, лежит на бывшей постели наркомана, не представляя, что ждет ее впереди. Разве нельзя составить план получше? Вместо того, чтобы чуть свет мчаться на станцию, догоняя автобус, стоило купить билет на самолет и отправиться на север страны. Шерри оказалась бы там в безопасности. Позже Грег посчитал себя дураком, согласившись на необоснованные доводы и потащив за собой ребенка в мир, полный опасностей. В сознании менялись кадры, показывающие вероятное развитие событий: испугавшись давящей тишины, она покидает пределы дома и повсюду ищет брата, тогда ничего кроме катастрофы в лице жителей гнилого района не произойдет. Не менее жуткий вариант: в комнату залезает бродяга, надеясь холодную ночь провести под защитой кирпичных стен или наркоман, созывающий друзей собраться в узком кругу специалистов по крэку. Грег опасался за рассудок девочки, признавая свою беспомощность: кулаки выбьют дурь из каждого, кто позариться на его сестру, но они бессильны перед черным страхом, пожирающим ее изнутри. Проходить через злобу и порочность чужого города для маленькой девочки – невыносимый труд. Неужели никто кроме него не печется о ее состоянии?

Наверху заорали соседи. Любой звук, сочащийся из тонких стен, моментально оглушал. Мужчина кричал, женщина не молчала в ответ, поливая сожителя отборным матом. Грег не удивился бы, начни они драться. Наверняка такое случается не в первый раз. И неудивительно. В гнилых местах ссоры разрастаются от брошенного вскользь неосторожного слова, словно само здание вытягивает из когда-то прочных отношений силу. Неожиданно ругань стихла, парень облегченно вздохнул: если соседи так же быстро мирятся, как и ссорятся, то они смогут поладить.

Подумав, что уже не получится уснуть от крутящихся в голове мыслей и недавней сцены гнева, он посмотрел на часы, осторожно встал, не разбудив сестру, и подошел к окну.

Грег наслаждался, выходя на пробежку ранним утром, когда на просторных тротуарах не встретишь ни единого человека; он ощущал себя единственным выжившим после апокалипсиса. В минуты властвования природы бегун поглощал растекающуюся по дороге свободу, чистый воздух врывался в легкие и свежей струей бил в мозг, пространство вокруг не сжималось до размеров крошечной коробки. Живописный уголок в дали от людских глаз, куда по утрам, в один и тот же час, независимо от погоды, бежал Грег, показал мальчику отец. Он открыл священную тайну, посвятив в нее только сына, и парнишка гордился оказанным ему доверием. Майкл казался мальчику божеством, как и многие другие отцы для своих сыновей, но здесь присутствовало нечто большое. То, чего Грег не мог понять.

Все свободное время глава семьи проводил с детьми, не замечая карьерных высот, маячащих на расстоянии вытянутой руки. Он никогда не пропускал соревнования сына по футболу и родительские собрания, упрекая своим присутствием остальных отцов, для которых важнее копаться в бумажках на работе или посмотреть очередной матч за бутылочкой пива в компании офисных планктонов. Майкл научил Грега кататься на велосипеде, плавать и создавать из дерева причудливые фигурки. Звон станка и шлифовка древесины успокаивали и позволяли сосредоточиться. По субботам они заходили в гараж, закрывались в нем от не входящих в клуб «Майкла и Грега» и размышляли над следующим творением. Мужчина терпеливо выслушивал предложения сына и вносил незначительные коррективы. Находиться в одной лодке с отцом и выдвигать новые идеи воодушевляли мальчишку, заставляли чувствовать свою значимость. Несмотря на важность гаражного ремесла, Грегу куда лучшим занятием представлялось взобраться на холм совместно с Майклом. Утренние пробежки отделяли двух мужчин от остального мира расстоянием в четыре километра.

Каждое утро в сопровождении отца мальчик добирался до холма, не жалея сил, карабкался на вершину и падал по пути, сдирая кожу с колен. Несмотря на царапины и боль в мышцах, он ни разу не пожаловался, вставая до рассвета и пробегая заученный маршрут. В пасмурную погоду парень поднимался сам, разбуженный стучащим по стеклу дождем. Солнечные дни перекладывали ответственность на Майкла. Они бежали в полном молчании, слыша лишь свое дыхание и стук кроссовок по уличной плитке. Отец, поначалу идущий бок о бок с сыном, опережал его и впереди белым пятном маячила широкая спина, указывая Грегу на серьезный разбег между ними. Парню потребовался долгий год тренировок, чтобы наконец коснуться холма первым. Он сохранил в сердце мгновение своей победы. Днем ранее лил дождь, пропитывая иссушенную землю, на утро небо осталось таким же хмурым, но синоптики осадков не обещали. Майкл вошел в спальню к Грегу и с удивлением обнаружил, что мальчик уже не спит: