Филип Дик - Отец-двойник

— Обед готов, — сообщила миссис Уэлтон и приказала:

— Сходи за отцом и скажи ему, пусть моет руки. К тебе, кстати, это тоже относится.

Она внесла кастрюлю, пышащую горячим паром, и аккуратно поставила ее на стол.

— Отца найдешь в гараже.

Чарлс даже не сдвинулся с места. Ему исполнилось всего лишь восемь лет, а волновавшая его проблема могла поставить в тупик кого угодно.

— Я… я… — неуверенно начал он.

— В чем дело? — Миссис Уэлтон уловила в голосе сына странные нотки, и ее внезапно охватило чувство тревоги.

— Разве Тэда нет в гараже? Черт возьми, ведь только что он был там и точил садовые ножницы. Неужели он отправился к Андерсонам? Ведь я же предупредила: сейчас будем обедать.

— Он в гараже, — ответил Чарлс. — Но он… он разговаривает сам с собой.

— Сам с собой? — Джейн Уэлтон сняла светлый пластиковый фартук и повесила его на дверную ручку. — Тэд? С чего вдруг? За ним раньше не водилось подобного. Ну, ступай в гараж и скажи отцу, пусть сейчас же идет сюда.

Она разлила черный кофе по маленьким бело-голубым китайским чашечкам и принялась добавлять сливки.

— Да что с тобой? Иди же, позови его!

— Не знаю, какого из них звать, — с отчаяньем произнес Чарлс. — Они оба совершенно одинаковые.

Джейн. Уэлтон чуть не выронила алюминиевый ковшик.

— Послушай-ка, — сердито начала она, но в этот момент, потягивая носом воздух и потирая руки, в кухню вошел Тэд Уэлтон.

— О! — довольным голосом воскликнул он. — Тушеная баранина!

— Тушеная говядина, — проворчала Джейн. — Тэд, чем ты там занимался в гараже?

Тэд сел на свое место и развернул салфетку.

— Взял садовые ножницы, смазал их и наточил. Теперь они — как бритва.

Лучше не трогайте, а то можно остаться без пальцев.

Тэду, видному симпатичному мужчине с густыми светлыми волосами, квадратным лицом, искрящимися карими глазами и сильными мускулистыми руками, едва перевалило за тридцать.

— Мясо выглядит великолепно. Да-а, трудный выдался сегодня денек. Сама знаешь, пятница. Скопилась целая куча дел, а к пяти нам все это нужно было разгрести. Правда, Эл Маккинли заявил, что отдел сумел бы справиться и с большим объемом работы, если только по-другому организовать перерыв на обед: требуется лишь, чтобы кто-то постоянно был на рабочем месте. — Он кивнул Чарлсу. — Садись и давай-ка принимайся за еду.

Миссис Уэлтон подала гарнир.

— Тэд, — усаживаясь за стол, поинтересовалась она, — тебя одолевают какие-то мысли?

— Мысли? — Он закрыл глаза. — Да нет, ничего особенного. А что?

Джейн Уэлтон посмотрела на сына тяжелым взглядом. Чарлс сидел абсолютно прямо, его бледное, как мел, лицо ничего не выражало. Он даже не шелохнулся — не развернул салфетку и совсем не притронулся к молоку. У Джейн возникло ощущение, что здесь что-то не так. Чарлс подальше отодвинулся от отца. Губы мальчика шевелились, но Джейн не понимала его.

— В чем дело? — нагнувшись к сыну, спросила она.

— Это тот, второй, — затаив дыхание, прошептал Чарлс. — Второй пришел сюда.

— Что ты имеешь в виду, милый? — негромко переспросила Джейн Уэлтон. — Какой еще второй?

Тэд вздрогнул. На его лице появилось странное выражение и тут же исчезло. Но на это мгновение лицо Тэда изменилось до неузнаваемости.

Знакомые черты растворились в какой-то искривленной, сморщенной маске.

Проступило нечто холодное и чуждое; глаза затуманились, словно их затянуло пленкой. Привычный облик усталого тридцатилетнего мужчины пропал. Но это длилось не больше секунды. Тэд усмехнулся и волком набросился на еду. Он улыбался, помешивал кофе и с аппетитом ел. Но было в этом что-то не так.

Что-то страшное и необъяснимое.

— Второй, — прошептал Чарлс. Его лицо побледнело еще сильнее, руки дрожали. Внезапно мальчик выскочил из-за стола.

— Уходи! — выкрикнул он. — Прочь отсюда!

— Эй! — угрожающе прогремел Тэд. — Какая муха тебя укусила? — Он строго указал на стул. — Сядь на место и ешь. Мать готовила вовсе не для того, чтобы выбрасывать.

Чарлс развернулся, выбежал из кухни и помчался вверх по лестнице в свою комнату. Джейн Уэлтон открыла рот от изумления и в страхе всплеснула руками.

— Да что же такое творится…

Тэд продолжал есть. Его лицо помрачнело, глаза потемнели, взгляд стал жестким.

— Этого ребенка, — произнес он раздраженно, — надо обучить некоторым вещам. Придется побеседовать с ним с глазу на глаз.