–Мне опять надо позавтракать, да вот не знаю, будет ли удобно, – наклонился ко мне Лошадкин.
–Ради Бога, мы прекрасно всё понимаем.
–Городские врачи порекомендовали мне принимать пищу пятьдесят девять раз в сутки – по числу прожитых мною лет, но в очень небольших количествах.
–Да, да. Кушайте на здоровье.
Снова откинулась Звезда, и по ординаторской распространился запах настоящих португальских шпрот в прованском масле, а следом запах такого цейлонского чая, какой уже и не растёт на Шри-Ланке.
Тут и Кролик не удержался: дважды проглотил слюну, закашлялся и сбился:
–Ах, да, не забудьте упомянуть, Сильфида Павловна, что в восьмидесятые годы Алексей Хаакимович был послан нашей партией и правительством на Шри-Ланку, где буквально с нуля поставил на самый высокий уровень тамошнее профессионально-техническое образование.
–Не забуду, упомяну. Только…. У меня конъюнктивит. Боюсь, микробы выедят мне зрачок.
–Ничего, доктор Габов выпишет вам хороших глазных капель.
–Бесплатных капель нет. Их в списках не значится.
–Стыдитесь, доктор Габов!
–Сильфида Павловна наш старейший сотрудник!
–Неужели она не заслужила, чтобы мы бесплатно вылечили ей глаза?! – это накинулись на Габова все присутствовавшие врачи, среди которых не было ни одного, кто трепетно не любил бы милой Сильфиды Павловны.
–Было б сказано, – вяло согласился Габов.
На этом пятиминутка закончилась. За окнами была сплошная снежная пелена.
«Ах, Сильфида Павловна, Сильфида Павловна! Как-то она пойдёт по такому бурану!» – тревожно подумал я.
Впрочем, постойте, дайте-ка я расскажу вам про Сильфиду Павловну.
Но прежде чем рассказать, как я познакомился с Сильфидой Павловной, надо рассказать, как я оказался в Колдобино. А прежде чем рассказать, как я оказался в Колдобино, надо рассказать … о всей моей жизни до этого.
Глава 2. Нападение орла и его последствия
В начале войны я младенцем был вывезен из Поволжья в Киргизию. Родителей забрали в Трудовую Армию, я остался на попечении дедушки и бабушки. Жили мы в землянке под скалой. Однажды летом, когда бабушка пасла в горах баранов, а дедушка делал тайком ответвление арыка к нашему огороду, меня унёс горный орёл. Я взвыл от страха, дедушка услышал, тоже заорал и побежал за нами, подпрыгивая и отчаянно стараясь дотянуться до орла мотыгой. Я был тяжелёнек, и орёл никак не мог набрать высоту. Орёл и дедушка выбивались из сил. Скорость бега дедушки снижалась пропорционально скорости полёта орла, поэтому дедушка не отставал. Но, теряя скорость, орёл терял и высоту. Наконец, дедушка дотянулся до него мотыгой, орёл клёкнул от боли, выронил меня и улетел. Я ударился о землю, и тут со мной что-то случилось. Я стал видеть по-другому. Подбежал дедушка, и я увидел под его пиджаком бешено колотящееся сердце. До сих пор перед глазами его трепещущий, неплотно закрывающийся митральный клапан.
–Ты не убился? – закричал дедушка плачущим голосом.
–А ты, а ты… Съел абрикос, а мне не да-ал, – завыл я, заглядывая в его почти пустой желудок.
Вскоре нам пришлось тайно покинуть Киргизию. Проклятый орёл поселился на скале прямо над нашей землянкой и не отставал от меня. Ещё двенадцать раз я был объектом его покушений, и дедушка с бабушкой, подкупив местного коменданта и выправив какие нужно справки, ночью, когда все орлы спят, скрылись со мной в неизвестном направлении.
Всплыли мы на окраине Душанбе. Отца и мать я больше не увидел. Косточки их остались в фундаменте Норильского металлургического комбината, присвоенного в своё время двумя ловкими юношами Потаниным и Прохоровым.
Взрастал я, лелеемый дедушкой и бабушкой, и, окончив школу в 16 лет, естественно, стал хирургом, потому что мне не требовались ни рентген, ни УЗИ – мои глаза, благодаря орлу, заменяли мне все эти приспособления. Пока я учился на хирурга в мединституте, дедушка с бабушкой до 76 лет работали в колхозе и одновременно выращивали в своём личном подсобном саду виноград, персики и чудесную хурму. Продавая их на рынке, они пересылали мне в институт все вырученные деньги. На всю жизнь сохранил я самую нежную любовь и благодарность к этим святым для меня старикам. Надо ли говорить, что, получив диплом, я первым делом помчался обрадовать их. Со слезами на глазах рассматривали они мою красную корочку. Весь день мы праздновали, и предавались тихой радости. Вспоминали моих покойных родителей и строили планы дальнейшей счастливой жизни. Однако тою же ночью дедушка с бабушкой одновременно тихо скончались во сне, оставив меня одного одинёшенького.
Читать дальше