Наталья Баклина - Семь капель счастья

Вот только творить надо как-то менее интенсивно, – Инка вдохнула полной грудью и наклонилась за красивым разлапистым красно-жёлтым листком. А то если сидеть всё время в студии, то она и в свои двадцать пять рискует приобрести землистый цвет лица, мешки под глазами и все прочие прелести, от которых так замечательно помогают средства этого Николая Евгеньевича. Как там называется его линия? «Фемина»? Она покрутила лист в руке и вдруг как будто снова услышала бархатный голос Мелихова и ощутила покалывание в пальцах, которые он пожимал. Ощутила и нахмурилась, раздражённо отбросив листок. «Блин, да что за наваждение! Этого мне только и не хватало! Я что, запала на этого мужика? Ну, Инка, докатилась. Нет, точно, тебе пора как-то устраивать свою личную жизнь!»

Пора. Легко сказать. Сделать труднее. Как её устраивать-то, эту жизнь? Так получилось, что за свои двадцать пять лет Инка пережила всего две любовные истории. Хотя первую историей-то можно назвать с натяжкой. Так, девчачья любовь к ботанику Лёше из параллельного класса. К ботанику не в смысле любителя растений, а в смысле тихони и отличника. Впрочем, она сама в школьные годы была такой же тихоней и отличницей. Девочка-ромашка: книжки читает, крестиком вышивает, на флейте играет.

К книжкам Инка пристрастилась вскоре после гибели родителей. Читала толстенные тома Жюля Верна, Луи Буссинара, Фенимора Купера и словно переселялась на время в другой мир, где всё было хорошо, где все потери оборачивались приобретениями. А в её мире потери оставались потерями, и единственное, что она приобрела – привычку читать запоем и любовь к толстым томам. Вышивать крестиком её научила бабушка, и в Инкином гардеробе до сих пор сохранилось несколько собственноручно расшитых блузок. Вышивание завораживало, – из-под иголки появлялся ровный и красивый узор, Инка восторженно млела и чувствовала себя Марьей-искуссницей из сказки, которую ей в детстве читала мама. Так же завораживала и музыка. Причём игру на флейте Инка выбрала сама. Шла девчонкой-семилеткой мимо музыкальной школы, услышала звуки, и: «Мама, я тоже так хочу!» Отвели в школу, там у неё обнаружили идеальный слух и приняли в класс духовых инструментов. И потом, пару лет спустя, когда она приноровилась к инструменту и стала звуки не просто слышать – видеть разноцветными пузырями, Инка млела от узоров, которые плела своей флейтой, не меньше, чем от вышивок из-под её иголки. И каждый раз удивлялась, как ей удалось сотворить такую красоту. И даже думала, что не совсем ей. Говорят же, «Бог помог». Вот и помогал, наверное.

Впрочем, после гибели родителей Инка на бога обиделась. И на флейте играть перестала. Точнее, перестала млеть от тех звуков, которые теперь у неё получались, – они уже не сплетались узорами. Они вообще перестали быть видимыми, превратившись в механическое сотрясание воздуха. Музыкальную школу Инка окончила больше по бабушкиному настоянию, забросив потом инструмент подальше на шкаф. А вышивать продолжала, и читать толстенные романы тоже – там жить было хорошо, правильно и безопасно.

Так что на момент влюблённости в Лёшу Инка в отличие от своих одноклассниц, которые уже вовсю переживали бурные и недетские романы, была начитана, романтична и непорочна. Впрочем, и Лёша не был крутым перцем. После полугода встреч, прогулок и поцелуев на заднем ряду кинозала он выдал, что их отношения отвлекают его от главной цели жизни. Что сейчас для него на первом месте должна стоять учёба. Что он должен сначала окончить школу, поступить в институт, окончить его и только потом заниматься своей личной жизнью.

Инку тогда царапнуло, что её как бы отодвигают в сторону до лучших времён. Но встречи с Лёшей прекратила без особых страданий. После школы он поступил в медицинский институт на гинеколога. Инка хмыкнула, узнав, от какой великой цели она его отвлекала, но сохранила с парнем приятельские отношения, Лёшка позванивал изредка, пару раз в год, на праздники, Инка знала, что парень окончил институт с отличием и теперь стажируется интерном в одной из Нижегородских больниц. В общем, цели своей жизни достиг, женские болезни изучил, может, уже и с личной жизнью разобрался. Не то, что она, никаких целей, плывёт, куда несёт.

После школы Инку занесло в Нижегородский политехнический на радиотехнический факультет. Поступала она туда по нескольким причинам. Во-первых, близко от дома, что с учётом многочасовых нижегородских пробок большой плюс. Во-вторых, конкурс там был небольшим, а значит, можно поступить на бюджетное отделение. А для них с бабушкой это было основным аргументом. Их семейный бюджет – бабушкина пенсия, Инкина пенсия за родителей и Инкины случайные подработки от доставки телеграмм и летней торговли квасом – вряд ли выдержал бы платную учёбу.