Юлия Расторгуева - Московские купцы Расторгуевы

Чуванов работал в свое время с С. Есениным, выпускал с Маяковским «Окна РОСТа». Под его технической редакцией вышли сотни книг. Вот какой автограф оставил Гиляровский на книге «Записки москвича»:

«Михаилу Ивановичу, живущему среди книг и авторов их, особенно москвичей, от дяди Гиляя. 1931 год. Москва. Столешники».

Близкое знакомство двух москвичей состоялось в 1921 году в редакции «Рабочей Москвы». Встретив здесь Гиляровского, Чуванов напомнил писателю девятисотые годы, их встречи в маленьком садике на Солянке.

В начале века Михаил Иванович работал здесь в чаеразвесочной Расторгуева. Работа была не слишком тяжелая, но пыльная, и хозяин заставлял мальчиков-рабочих периодически выходить во двор – «прочистить легкие». В доме Расторгуева жил хорист Большого театра Михаил Иванович Семенов – друг Ф. И. Шаляпина еще по Казани. Оба они пели в расторгуевской церкви Рождества на Стрелке, что находилась на пересечении Солянки и Подколокольного переулка. Старший сын самого Расторгуева тоже работал в Большом. Вот в эту-то театральную компанию и был вхож Гиляровский.

Частенько заходил писатель в садик и беседовал с «чайными» мальчишками, расспрашивал о жизни, давал советы и наставления. Владимир Алексеевич рассказывал о своих юношеских годах, и, что было самым привлекательным для детворы, демонстрировал силу и ловкость, учил приемам французской борьбы. Михаил Иванович вспоминал, как ребята до умопомрачения колотили ребром ладони об стену, добиваясь окостенения, «как у дяди Гиляя».

Но самым большим развлечением был своеобразный «спектакль». Гиляровский выходил из садика на Подкопаевку и шел по переулку в сторону Хитровской площади, опираясь на свою трость. Изображая подвыпившего барина, Владимир Алексеевич входил в пределы Хитрова рынка – «Хивы», как часто называли этот район. Часто «хивинцы», чуя добычу, занимали исходные позиции и медленно подбирались к «жертве». И когда один уже размахивался для удара, Гиляровский резко поворачивался и под общий смех старых хитрованцев (и мальчишек Расторгуева – восторженных зрителей из-за угла) дубасил незадачливых грабителей, приговаривая: «Знай своих, знай своих…»

Дом с Атлантами последние двадцать лет перманентно находится на грани исчезновения, как говорится – в результате конфликта хозяйствующих субъектов. После революции там была поликлиника, потом – какое-то медицинское НИИ, в котором, кстати, работал инженером мой отец – вот ирония судьбы. Потом начались лихие 90-е, время «большого хапка». Контора, которая «хапнула» дом, хотела на этом месте построить отель с подземным паркингом и бизнес-центром. Конторе дали по рукам, и пошли тяжбы. А Дом с Атлантами стал приютом бомжей, пару раз горел, но устоял. Пока. Год назад вроде бы наметились тенденции к сохранению этого роскошного памятника архитектуры, ну и памятника моим предкам, соответственно. Поживем – увидим.

Кроме Дома с Атлантами, В. Н. Карнеев перестраивал и другие дома Расторгуевых, например, доходный дом, построенный в 1863 г. Сейчас это выселенное трёхэтажное каменное здание со скромным лепным декором. Современный облик дом приобрел в начале 1880-х гг., когда перешел от Дмитрия Ивановича к его сыну, старосте церкви на Стрелке Алексею Дмитриевичу. По проекту архитектора Василия Карнеева здание было надстроено третьим жилым этажом и украшено эклектической лепниной. Первый этаж занимали лавки, а квартиры на втором и третьем этажах снимали небогатые постояльцы.

Дом в Подколокольном, являясь собственностью Расторгуевых, числился за церковью, которая получала средства на существование от сдачи внаем недорогих квартир и торговых помещений.

Жители дома были прихожанами церкви на Стрелке, о которой подробнее рассказано ниже, в главе 7. Всего в приходе числились около 600 чел., в основном крестьяне и небогатые городские обыватели.

В подвалах дома в нач. XX в. размещались прачечная и склад вина. Первый этаж занимали три кучерские, мясная лавка и дворницкая. Позднее появились колониальный магазин Сергея Лаврова и булочная Шустовых. На втором и третьем этажах жили семьи Яблоневых, Заваркиных, Савостьяновых, Григорьевых, Каратаевых, а также некие Герстле Вильгельм и Бармен Иван.

Дома зачастую переживают своих владельцев; но все равно – это только стены. Главное – все-таки люди.