Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Когда Майский, сегодня заехал к Галифаксу в связи с вопросом отсрочки заседания Совета Лиги Наций, тот сразу спросил полпреда, есть ли у него поручения от Советского правительства что-либо передать министру в целях разъяснения тех «недоразумений», которых вчера касался Чемберлен. Так как у Майского никаких поручений не было, Галифакс вновь повторил то, что уже говорил 9 мая. На этот раз, однако, Галифакс внес одно важное изменение в то, что говорил два дня назад. Тогда он приглашал Советское правительство дать свою формулировку по вопросу полной взаимности, ограничивая это только двумя моментами: во-первых, угрозой независимости лимитрофным странам, и, во-вторых, их готовностью сопротивляться.

Сейчас Галифакс прибавил еще третье ограничение: в советской контрформуле речь может идти только о Польше и Румынии, но не о странах Прибалтики, которые, будто бы, не хотят никаких гарантий. Это изменение позиции Галифакса является, видимо, результатом вчерашнего заседания кабинета министров. Майский реагировал на рассуждение министра в духе сегодняшней передовицы «Известий». Галифакс просил Майского передать в Москву, что он хотел бы поскорее расчистить дорогу для достижения соглашения с Советским Союзом и с этой целью желал полностью рассеять существующие взаимные подозрения и недоразумения. В частности, он особенно хотел знать, что в Кремле имеют в виду конкретно, когда говорят об отсутствии взаимности в английской формуле. Каковы те гипотетические случаи, когда, по представлению Советского правительства, СССР мог бы оказаться вовлеченным в войну из-за восточноевропейских стран, не получая поддержки Англии и Франции. Из этих слов Майский заключил, что Галифакса больше всего интересует вопрос, хочет ли Советское правительство распространения англо-французской гарантии также на прибалтийские государства. Министр выражал надежду, что эти его «недоумения» будут рассеяны в самые ближайшие дни до Женевы 368 .

Лондон, таким образом, недвусмысленно давал понять, что он готов на сотрудничество с Кремлем в противодействии агрессии только в том случае, если бы Германия совершила агрессию против Польши и Румынии, и подчеркивал, что Советский Союз должен будет вступить в войну лишь после того, как в войну вступит Англия, и, вероятно, Франция. Это, впрочем, не означало, что СССР должен обязательно сложа руки дожидаться помощи со стороны Англии и Франции тогда, когда на него нападет Германия, как самостоятельно, так и вместе с другими странами.

Непременным условием выдвигалось оказание Польшей и Румынией сопротивления агрессору и обращение с их стороны за помощью. Логика английской позиции достаточно очевидна и заключается в том, что страны, подвергшиеся агрессии, должны были сами решить, что для них предпочтительнее – сдаться на милость агрессора, но понести при этом минимальный ущерб, или вступить в войну. Эта война, во-первых, не гарантирует сохранения независимости, во-вторых, неизбежно приведет к большим жертвам среди населения и разрушениям экономики, в-третьих, все равно закончится оккупацией – советской или германской, что в тот момент особой разницы не имело. Кремль, напротив, декларировал обуздание агрессора любой ценой, пусть даже этой ценой будет война. Вполне возможно, что именно это подсказало Джорджу Оруэллу его знаменитый девиз: «Мир – это война». Однако война-то, в данном случае должна была разразиться не на советской, а на чужой территории. Чем подобная позиция – перенести военные действия подальше от собственных границ, – отличается от позиции Англии, за которую советская пропаганда 70 лет критикует англичан: столкнуть СССР и Германию, а самим остаться в стороне от большой войны и как мудрая обезьяна, ожидать, когда мимо проплывет труп врага? Поэтому Англия не торопилась заключать англо-франко-советский договор о взаимопомощи против агрессии, согласно которому она была бы обязана оказывать Советскому Союзу помощь в случае нападения на него самого. Москва, в свою очередь, считала, что подобная постановка вопроса, в случае агрессии Германии против прибалтийских стран и решения Советского правительства оказать им помощь, позволила бы Англии остаться в стороне от конфликта и на помощь нашей стране не прийти. И, кроме того, если бы Румыния и Польша согласились пропустить германские войска через свою территорию к нашим границам, или, тем более, договорились с Германией о совместных действиях против Советского Союза, то и в этих случаях СССР должен был бы воевать с Германией один на один. Хотя англичане буквально вопили, опровергая эти впечатления, и на самом разном уроне давая заверения, что, во-первых Советский Союз без помощи не оставят, и, во-вторых, что СССР обязан вступить в войну не ранее того, как в войну вступят сами англичане и, вероятно, французы.