Леонид Зайцев - Оракул прошлого

Что не говори, а всё же и в жизни иногда случается, как показывают в кино. Правда в кино бравому супермену хватило бы и одного точного выстрела из навороченного пистолета, однако, не будем слишком строги к суперменам. Главное, что и у меня получилось.

Я не видел, куда именно попал, только внедорожник боевиков на полном ходу вдруг нырнул левым крылом глубоко вниз, уткнулся в землю, подняв облако иссохшей на жарком солнце пыли и мелких кусков спёкшейся земли, а затем, проделав умопомрачительное сальто через капот, с грохотом и треском улёгся аккурат поперёк колеи, придавив пару пассажиров, не успевших вовремя покинуть борт. На радостях я чуть сам не повторил этот акробатический этюд, но освободившейся теперь правой рукой помог себе удержать руль.

Спустя несколько секунд отставший грузовик уткнулся в только что созданное мной препятствие. Победные возгласы и ругань сменились просто руганью и проклятиями, а в след мне зазвучали уже вполне прицельные очереди. Только лесная дорога это вам не прямой, как стрела автобан, она петляет в зарослях, и наш с клиентом автомобиль быстро исчез из поля зрения преследователей. Спутниковая картинка показывала, что бандиты отнюдь не собираются так просто сдаваться и, дружно навалившись на поверженный транспорт, силятся спихнуть его в сторону, прямо на кусты. Они же по-прежнему ничего не знали про вертолёт, хотя, если б прислушались, то уже уловили бы стрекочущий звук его винтов.

Эй, парень, мысленно позвал я клиента, ты как там? Кажется, мы вырвались. Но ответа не последовало, только едва заметное движение, а быть может вздох. Вот уж будет работы для психологов, когда мы вернёмся. Родителям мальчишке на реабилитацию отпрыска теперь потребуется денег не меньше, чем похитители требовали в качестве выкупа. Зато живой.

Ещё в вертолёте по пути в Центр старший группы эвакуации, поздравив меня с успешным окончанием миссии, заметил:

– Дэн, – у твоего «скафандра» плечо прострелено, – дай-ка обработаю.

– Правда? – удивился я, ибо в пылу погони ничего такого не почувствовал. – Ничего страшного, не смертельно.

– А то ты не знаешь замашки наших состоятельных заказчиков, – хмыкнул старший, – они ещё в суд на контору подадут за ущерб, нанесённый внешнему виду их ненаглядного отпрыска. А то, что если б не мы, а в первую очередь, если б не ты, их бы дитятко лежало б сейчас на дне выгребной ямы с простреленным затылком, до них не доходит обычно.

Ворчи, дружище, ворчи, как обычно после сильного нервного перенапряжения погружаясь в расслабляющее дремотное состояние, думал я. Всё верно, всё так и есть. Но разве от этого спасённая жизнь становится менее ценной? Опять цена. Вопрос в цене. Всегда только в ней. Центр не отправит меня спасать из плена бедняка, ибо слишком велика себестоимость операции. Но ведь и боевики нищего похищать не станут. Что им с нищего взять? Вот и выходит, что вопрос всегда в цене. Неужели ценность человеческой жизни измеряется исключительно в денежных знаках или, там, килограммах золота? Не забивай голову, скомандовал я сам себе, а то клиент очнётся, наслушается твоих мыслей, да свихнётся ненароком. Спать.

А в Центре нас уже, разумеется, ждали. Техники ещё не успели подхватить спасённое тело, чтобы забрать его в своё подземное логово, напичканное самой современной аппаратурой, дабы наконец разделить нас с клиентом и вернуть меня в мою собственную биологическую оболочку, как на встречу мне кинулась, цокая высоченными шпильками по кафелю, изящная леди неопределённого возраста.

– Сыночек мой! – она тянула ко мне руки с художественно наманикюренными коготками. – Ты жив! Как же мы с папой переживали за тебя!

Позади дамы, изо всех сил стараясь не растерять величественного облика, топтался крепкий красивый мужчина, судя по всему, это и был отец. Мне часто приходится сливаться с нервной системой разных людей, видимо, поэтому я очень чётко улавливаю эмоции. Вот и в это мгновение мне показалось, что в отличие от супруги, которая явно играла роль любящей матери (на самом деле, плевать ей на всех, кроме себя любимой), мужчина с трудом сдерживался, чтобы не зарыдать от счастья и не бросится со слезами на шею сына. Да, бывает и так, вздохнул я мысленно.

– О, боже, да ты ранен, мой бедняжка! – заметив слегка окровавленную повязку на левом плече спасённого, воскликнула, тем временем, мать, да так, словно ей доставили тело сына по частям.

– Мадам, – мягким прикосновением остановил её Цербер, как все мы в Центре привыкли называть шефа службы безопасности, – это пока не ваш сын.