Лев Гурский - Пробуждение Дениса Анатольевича

При желании я мог выхватить что-то еще из тьмы беспамятства, но всякий раз, как я пытался напрягать мозги, чугунный снарядик в моей голове начинал биться, как ненормальный. Эдак башка моя лопнет скорее, чем я сведу мозги в кучку. Ладно. Обождем. Не к спеху. Если нельзя добыть информацию изнутри, получим ее извне. Самым что ни на есть простым, примитивным способом.

На своих двоих я вернулся из сортира, нашел над столом большую сиреневую кнопку (мышечная память опять помогла) и ткнул ее средним пальцем. Из-за двери послышался топот, и в комнату ворвался высоченный бугай, с головы до ног перетянутый золотыми аксельбантами. Эдакий сказочный русский богатырь в экспортном исполнении: косая сажень, льняные кудри, улыбка в полсотни зубов. Ну просто вылитый киноактер… этот, как его там?.. он еще верхом на танке по пересеченной, трах-бах, ура-ура… Как зовут обоих — естественно, не помню. Ни артиста, ни холуя.

— Вова? — наобум спросил я у богатыря.

— Никак нет, господин президент! Василий! — во всю глотку отрапортовал кудрявый дебил, щелкая каблуками.

От этой пронзительности чугунный шарик в башке просто обезумел.

— Да мне по хрену, как тебя… — простонал я, хватаясь за голову. — Ты, Вова, ответь мне на три вопроса… только не ори так больше никогда, первый и последний раз прошу… Во-первых: какой сейчас месяц? Во-вторых: кто у меня премьер-министр? И, в-третьих: где, черт тебя побери, мои носки?..

Ангелы шепчут мне: «Проснись!» — за мгновение до того, как бригадир орет у меня над ухом: «Чурки, подъем!»

Повинуясь руководящему ору, мы все четверо начинаем дружно ворочаться на своих раскладушках. Мол, уже встаем, встаем.

Бригадир Иван Ильич Волобуев — наш царь и бог. По крайней мере, он себя таковым считает, и надо быть идиотом, чтобы пускаться с ним в пререкания. О чем базар? Чурки так чурки, ты только печку нами не топи, а так мы на все согласные, гражданин начальник.

До нас Волобуев лет пять проработал с таджиками и вынес из этого опыта твердую уверенность, что всякий гастарбайтер есть существо сельское, темное, хитрое, патологически ленивое и способное кое-как выполнить три-четыре нехитрые операции: замесить бетон, залить опалубку, сложить кирпичную стенку, зашпаклевать стыки…

Мы четверо — немножко другие. Я неплохо кладу паркет, вытягиваю плинтуса и выравниваю потолки, но вообще-то у меня высшее военное образование, двадцатилетняя выслуга и звание майора. Наш ветеран Думитру Йорга, он же дядя Дима-штукатур, — к слову, штукатур первоклассный, — бывший профессор кафедры общего языкознания филфака Кишиневского университета. Электрик Лучиан Сокиркэ, золотые руки, работал главным инженером на Дубоссарском приборомеханическом. А у Мирчи Слуту, нашего чудо-сантехника, был когда-то в Рыбнице неплохой бизнес, от которого, как он сам рассказывает, теперь остались сундучок, полный международных сертификатов, и первый зарегистрированный в Республике Молдова Porsche 1993 года выпуска, ныне практически металлолом.

— Шевелись, шевелись, нерусские! — кричит бригадир. Он ходит вдоль наших раскладушек и для острастки пинает ногами тумбочки. С дяди-диминой шумно валится на пол увесистый том, обернутый в «СПИД-инфо» голыми сиськами наружу.

Если бы Иван Ильич поднял книгу и случайно развернул газету, он бы, к своему удивлению, обнаружил мелвилловского «Моби Дика» на языке оригинала, оксфордское издание. Кроме английского и русского, бывший профессор Йорга знает еще пять языков, включая древнегреческий, латынь и санскрит.

Сердить нашего бригадира не рекомендуется. Пока мы для него существа низшего порядка, он бывает к нам почти добр, почти снисходителен, как большой белый сагиб к трогательно-грязным дикарям. Если вдруг станет известно, что сантехник три года изучал экономику в Сорбонне, а у электрика — восемь авторских свидетельств, Волобуев закомплексует. И из принципа срежет расценки всей бригаде, чтоб не умничали и знали свой шесток.

— Эй, начальник, а как насчет аванса? — Мирча уже заправил свою постель и стоит возле нее по стойке «смирно». — Мы хоть курочку бы зажарили, а? Третий день на хлебе и пельменях…

Бригадир расцветает: именно такого нытья он от нас и ждал! Ну о чем еще мы могут думать такие засранцы, кроме как о жратве?

— Вот тебе аванс! Видал? — Он неторопливо складывает кукиш и смачно показывает его, сперва Мирче, потом и всей бригаде по очереди. — Все видали? Вам, чурки, Россия оказала высокое доверие, когда позвала вас ремонтировать святыню нашу, поняли? Государственный, блин, символ! Некоторые нарочно деньги копят, чтобы на Кремль взглянуть одним глазком, в очередь записываются, ночей не спят, а вас туда возят каждый день! И за дорогу денег не берут… Короче, так! — Иван Ильич воздевает палец. В этот момент он себе, наверное, очень нравится. — Никаких авансов. Оплата после сдачи объекта. Кто не согласен, может проваливать домой, к своей мамалыге. Если сумеет уехать, хе-хе. Документики ваши, с регистрацией, я ведь могу и того… потерять.