Лев Гурский - Пробуждение Дениса Анатольевича

Итак, что у нас на сегодня? Прием нового президента Румынии, здесь же его биография, фото… хотел бы я в шестьдесят пять так выглядеть, как этот Хлебореску… смешная фамилия… Далее встреча с лауреатом Госпремии кинорежиссером Микой Оболенцевым по его просьбе… этому-то я зачем понадобился? А перед румыном и киношником у меня намечен визит в ГК «Новые биотехнологии»… Био-чего-чего? Не въехал. Какие технологии? Ладно, это потом, будущее обождет, заглянем-ка лучше в президентское прошлое…

Моим босым пяткам на полу стало прохладно. Здесь, чувствую, тоже экономят — на электроподогреве. Поскольку шлепанцев и носков поблизости не было, я сел на кровати, сложив ноги по-турецки.

На третьих газетных полосах рассказывалось, чем президент России занимался вчера-позавчера. Па-а-адробнейший отчет. Если верить фотографиям и подписи под ней, весь позавчерашний день я провел в компании двух милых людей. Просто приятного и приятнейшего во всех отношениях. У одного вся физиономия была в мелких шрамах, словно у пахана с дюжиной ходок на зону, да и костюм на нем висел, как тюремная роба. Это, стало быть, мой коллега: президент незалэжной Украины Олесь Тищенко. А вон тот, в пиджаке с люрексом и с ухмылкой дешевого курортного ловеласа, — другой коллега: грузинский национальный лидер Гиви Автандилович Суликошвили. Мы трое взялись за руки и улыбаемся прямо в камеру. На переднем плане, чуть-чуть не в фокусе — банкетные столы уже накрыты. Подпись «Киевский саммит. СНГ возрождается?»

Проклятье. Ни-че-го-шень-ки не помню! Хотя стоп, вру: вон тот, на фотографии, бокал мартини с плавающей оливкой определенно припоминаю. Оливку я съел, косточку выкинул за окно. Еще подумал про себя: вот вырастет потом олива, дерево дружбы. Как правильно сказать — олива или олифа? Мне кажется, ни так, ни эдак. Ладно.

Мой вчерашний день был тоже запечатлен на целой серии фото. Я оттягивался уже в другой компании — на сей раз каких-то сильно потертых пиджаков и траченных молью седых шевелюр. Похоже, я выступал на конференции у этих мухоморов. А тема ее — батюшки! — офигенная: «Права человека в условиях рецессии». Тут же по соседству тезисы президентского доклада. Заголовок еще тот: «Во главу угла — общечеловеческие ценности». Наверное, я им мощно задвинул, раз хлопают… надо же мне было так нагрузиться! А ведь на фотографиях не видно банкетных столов. И фуршетных тоже. Бедные, но честные. Выходит, демократично разлили водяры по пластиковым стаканчикам, занюхали бумажной скатертью со вкусом селедки… И хоть бы одна знакомая морда!

Стоп-стоп, а вон того, который на снимке в самом низу, я знаю. Это, правда, уже не мухоморская конференция. Это уже отдельно взятый эксперт по мою душу — глядя типа из Лондона. Тауэр и Темза позади, на их фоне блестящий череп, ротик куриной гузкой и щечки о-о-о-чень разочарованные. Господин Береза. Враг номер 1 трех президентов России, считая и меня. Даже амнезия на эту кислую рожу не распространяется — предпочитает с ним не связываться. «В интервью нашему специальному… бла-бла-бла… эмигрант-миллиардер Вадим Березин заявил: пока его опасения, что президент Кораблев поведет страну имперским курсом, не оправдались, но пусть Запад не обольщается его либеральной…»

Едва я дочитал до слова «либеральный», как меня стремительно затошнило. Две секунды спустя еле выпитый кофе был унесен бурной сортирной ниагарой. Я чего теперь — либерал? А-хре-неть!

Обнимая края фаянсового зева — уже который раз за это утро, — я пытался собрать разбегающиеся мысли. Значит, так. Сегодня, судя по газетам, понедельник, 3 мая. Хотя с таким же успехом сегодня могло быть 13 или даже 30 мая: пресса могла оказаться недельной или месячной давности. Вдруг я встречался уже и с румыном, и с Биотехнологиями? Сосны — твари вечнозеленые. Если территорию хорошо убирать (а ее тут очень хорошо убирают), май за окном ничем не отличается от сентября. Или даже декабря.

Я крепко зажмурился и попытался вернуть себя в прошлое.

Сама инаугурация вспомнилась легко, но фрагментарно: ее как будто выхватывали из памяти яркие сполохи лампы-стробоскопа. Вспышка — я иду через площадь, вокруг куча народа, гвардейцы в киверах, смокинги, нацеленные на меня дула телекамер… Вспышка — моя рука на красно-золотой папке с гербом… Вспышка — на длинных белых столах осетрина по-монастырски, куропатки в сметанном соусе… Вспышка — много-много водки… коньяка… шампанского… снова водки… Затем надолго темнота, мерцание, какие-то пятна, фейерверки, всплывающие со дна синие рожи… галстуки… еще рожи… пиджаки… шляпы… фуражки…