Олег Волков - Яд власти

Нарт перехватил совиный скипетр правой рукой и неуверенно поднял его в вертикальное положение.

– Хир-сахем, я, Тау Нарт, сын Севана, вступая в должность Великого Сахема, правителя Вилуры, торжественно клянусь именем Великого Создателя.

Самые первые слова клятвы дались с невероятным трудом. Если он что-то в своей жизни сделал не так, то Великий предок покарает его прямо здесь, возле пылающего огнём очага. Но, Нарт медленно оглянулся, ничего не произошло.

– Клянусь править страной мудро и справедливо, – Нарт распрямился и уже без прежнего волнения уставился на символ Хира-сахема. – Любить и уважать всех моих подданных вне зависимости от богатства и благородства. Заботиться о процветании Вилуры. Защищать её от всех бед, угроз и опасностей. Беречь её как от внешних врагов, так и от внутренних. Блюсти законы и заветы предков. Вершить справедливый и беспристрастный суд. Клянусь.

Можно было бы прочитать целую речь, перечислить всё, что только можно перечислить и что нельзя. Но ни к чему. Высочайшее положение в первую очередь подразумевает высочайшую ответственность. Люди, современники и особенно потомки, будут судить Великого Сахема не по словам клятвы, а по реальным делам.

Последние слова клятвы слетели с губ. В груди, с каждым новых вздохом, разливается невероятное облегчение. Как будто сотню километров тащил на себе тяжеленный воз камней с плохо смазанными колёсами, но только здесь и сейчас, изрядно устав, сбросил с плеч ненавистную лямку. Исчезла накопившаяся за последние месяцы усталость. Затаённые в глубине души тревоги и волнения разом вспыхнули и сгинули, испарились, как брошенная на раскалённую сковороду капля воды. Только здесь и сейчас Нарт наконец-то почувствовал себя настоящим Великим Сахемом.

Всё, хватит томить подданных. Пора предстать перед ними.

Нарт, последний раз склонив голову перед Великим предком, развернулся в сторону выхода. Кажется, будто от его шагов сотрясаются стены старого храма. По-хозяйски, словно век с ним ходил, Нарт опустил скипетр совой вниз, похлопывая по коленке, как это делал витус Умелец.

Ослепительная Гепола режет глаза. Нарт, едва выйдя из храма, тут же сощурился. Не произнося ни слова, Нарт поднял высоко над головой совиный скипетр. Пусть все видят, кто здесь теперь хозяин.

Тишина одну, две, три секунды. Но вот огромная масса людей, что собралась перед храмом Удубы, взорвалась ликованием. Восторженный рёв тысяч и тысяч глоток ударил по ушам.

Как тягостно и невыносимо ожидание. Едва витус Нарт скрылся в глубине Храма, как Саян едва не вцепился зубами в деревянный щит ограждения. Кажется, будто толстый брусок вот-вот треснет под судорожно сведёнными руками. Огромная масса людей на площади только усиливает напряжение. Едва тот, кто должен стать первым смертным Сахемом зашёл в храм, как огромные бубны тут же смолкли. После непрерывного гула тишина тупой затычкой давит на уши.

На одном и том же месте, почти не двигаясь, Саян простоял несколько часов подряд. Ступни ноют, поясницу ломит, да ещё живот упирается в толстый брусок. Сейчас бы пройти скорым шагом километр другой, вздохнуть полной грудью, но… ничего не выйдет. С площади, из центра давки, невозможно выбраться до конца церемонии. Пробиться через столь плотную массу людей нереально. Остаётся только стоят, ждать и не обращать внимания на ломоту в коленках.

Стыдно признаться, но, по началу, очень хотелось последний раз оставить след на песке истории. Ещё в первый день пребывания в Удубе, в голову пришла шальная мысль эдак стремительно выскочить из толпы зрителей, раскидать в стороны преторианцев, да как войти в храм. Ну а дальше лично короновать витуса Нарта. По задумке столь широкий жест должен был бы окончательно укрепить власть первого смертного Сахема, но… Саян тяжело вздохнул, от столь широко жеста пришлось отказаться в тот же день.

Глупая затея, если разобраться. С таким же успехом лиса может заскочить в курятник и короновать петуха. Только, вместо коронации, получится шум, гам и перья. Да и где гарантия, Саян в очередной раз покосился на рослых преторианцев из оцепления, что бравые воины вперёд не насадят его на копья, а лишь потом будут разбираться кто перед ними. Только и остаётся переминаться с ноги на ногу и терпеливо ждать окончания церемонии.

Гробовая тишина не долго висела над площадью перед храмом. Зрители потихоньку начали переговариваться друг с другом. Но Саяну нет никакого дела до досужих домыслов простых обывателей.