Андрей Земляной - Рокировка в длинную сторону

— И, твою! — Человек на экране передвижного командного пункта двигался неторопливо словно прогуливался, но бесстрастные датчики уже засекли на его теле два десятка килограммов тротила и электронное устройство, что означало кошмар средней тяжести, ибо машину бронированную словно танк такой вот пояс шахида конечно не пробьёт, но дел наделает предостаточно.

Оператор командного центра уже бубнил в микрофон стягивая к смертнику сотрудников, а руководитель «Заслона» нервно кусал губы борясь с желанием лично двинутся на перехват придурка со взрывчаткой.

— Восьмой квадрат, пересечение Лиговского и Прилукской. Объект — мужчина сорока лет высокий, в светло-синей куртке, за спиной чёрный рюкзак, штаны голубые. Перехват, и уничтожение…

— Восемьдесят шесть принял…

— Девяносто третий принял…

А пожилой мужчина, стоявший на углу возле магазина «Продукты» с улыбкой наблюдал за суетой, которой сопровождался визит «самого» в Ленинград, а ныне Санкт-Петербург. Многочисленная охрана и спецслужбы уже перекрыли проезд, выставили блокпосты и нагнали толпу полицейских.

Как раз парочка таких парней в чёрной форме, с тяжёлыми пластиковыми щитами и глухих шлемах стояла рядом, и беседовала о чём-то своём.

Взгляд мужчины скользнувший от милиционеров вдруг упёрся в некоего гражданина небритой наружности, который неожиданно перешёл от неторопливой, фланирующей походки к упругому и быстрому шагу, а где-то на периферии зрения появились пара парней в одинаковых плащах, двигавшихся на этого гражданина словно ракеты с самонаведением.

Взгляд схватил всю картину целиком, а голова уже считала варианты, и когда из-за поворота появилась стайка школьников, спешащий небритый мужик выкрикнул «Аллах акбар!» — тело уже заряженное на движение, скользнуло вперёд.

Разогнанный боевым трансом, словно тень, пожилой проскочил между полицейских, выдернув щит из рук одного и отшвырнув словно катапультой второго, буквально смял шахида накрыв его щитом и для верности распластавшись сверху, перекрыв путь осколкам, собственным телом.

Удар и жуткая раздирающая сознание боль на мгновение вспыхнула в голове, и серая пелена спасительного забвения накрыла сознание…

Когда Александр очнулся, вокруг было тихо.

«Выжил что ли?.. Да ну нахрен!.. Не бывает такого…»

Он оглянулся, но кроме далёких серых стен, и невысокой кушетки, на которой он лежал, вокруг было пусто.

Быстро осмотрев и ощупав себя, Александр сначала удивился тому, что нет даже царапин, а через секунду, задрав рубашку с изумлением наблюдал чистую кожу там, где был длинный шов от осколка вспоровшего живот.

— Чудны дела Твои…

— Не следует упоминать это имя, — раздался глубокий бархатный голос. — И тем более — здесь и сейчас…

— Да?.. — вот и все на что хватило Александра.

Мужчина, неведомым образом материализовавшийся в помещении, был одет в летний шёлковый костюм, и лёгкие светло-коричневые туфли. Лицо гостя, было тонким, благообразным и украшено небольшой серебряно-седой бородкой словно у старого морского волка. Он сделал движение, словно начал опускаться на стул, и тут же под ним возникло кресло, с лёгким скрипом принявшее на себя вес посетителя.

— Ловко… — Александр оценил трюк гостя, и улыбнулся.

— Да… — Мужчина внимательно посмотрел в глаза Александру и тоже улыбнулся в ответ, достал из воздуха красную сафьяновую папку и открыв её стал читать вслух. — Александр Ладыгин, шестьдесят восемь лет, полковник в отставке, подразделения специального назначения внешней разведки. Имеет правительственные награды, список прилагается… Ага. Собеседник Александра сделал паузу, хмыкнул чему-то, покачал головой и продолжил. — Образование высшее, Московский институт нефти и газа, химик-технолог, окончил в восемьдесят девятом. С тысяча девятьсот девяносто первого года — в составе группы «А». В тысяча девятьсот девяносто пятом участвовал в освобождении заложников, захваченных в городе Будённовск. Лично спас четверых детей, получил осколочное ранение живота. Потом лечение, снова служба и несколько десятков убитых.

— Детей? — насмешливо спросил Александр.

— Нет, детьми убитые не были… — Седой покачал головой. — Мало того, убитые и людьми-то уже не были. Как-то так уж сложилось, что убивал ты оболочки уже лишённые души. Так что греха на тебе нет. — Старик сделал движение, будто ставил папку на полку и она исчезла. — Греха нет, а вот за пятнадцать спасённых детей да за многое другое положено райское блаженство, если это так можно назвать. Можешь отправляться хоть сейчас.