Валерий Большаков - Сага о реконе

– Конечно, – ответил Сема в своей манере. Получалось у него примерно так: «Ка-эш-но».

Разоблачившись, стянув подкольчужник, Костя ощутил радость освобождения.

И как это они бились в своих Средних веках, с утра до вечера? А в крестовом походе? Каково это – отвоёвывать Гроб Господень у сарацин, когда плюс сорок в тени, а на доспехах хоть омлеты жарь? У-ужас…

– Есть разговор, Костян, – сказал Шимон, продолжая улыбаться, но теперь его глаза смотрели внимательно и цепко.

Плющ кивнул.

– Пошли тогда в туннель, – предложил он, – а то здесь дует. Подхвачу ещё ОРЗ.

– Пошли.

Под сводами туннеля, проложенного в недрах форта, было прохладно, зато не сквозило.

Больше всего Константину хотелось сейчас под душ, но таких удобств в крепости не держали.

Закурив сигарету и пустив дымок, Семен сощурился.

– Как-то раз, помню, я к тебе заглядывал, – начал он, – видел у тебя книжку одну, про попаданцев. Почитываешь такие?

– Почитываю, – буркнул Плющ, подумав, что он со Щепотневым схож, раз уж об одном и том же подумали, чуть ли не в унисон.

Шимон кивнул, покрутил перед глазами цигарку и точным, снайперским, щелчком отправил окурок в ящик, изображавший урну.

– А если я тебе скажу, – медленно проговорил он, – что неподалеку есть… ну, скажем, межвременной портал, и можно реально угодить в прошлое?

Константин вытаращился на Щепотнева, но тот оставался серьезен.

– Короче. Слыхал про такое место – Интермондиум?

Плющ растерянно пожал плечом.

– Междумирье?.. Вроде, Сократ о нем толковал… ПМЖ для богов.

– Отнюдь не богов. Обычные люди там проживают, такие, как мы с тобой. Интермондиум еще Терминалом называют.

– Каким еще терминалом? – совсем запутался Плющ.

Семен хихикнул.

– Единственным. Терминалом с большой буквы. Короче. Из Интермондиума открываются порталы в разные века. Хочешь – в эпоху викингов, хочешь – к рыцарям в гости. Или в античность какую. Это что-то вроде перекрестка времен, коллектора или транспортного узла – как хочешь, так и называй. Об Интермондиуме знали еще кроманьонцы; там настоящая крепость выстроена, замок или цитадель – не знаю уж, что вернее. Там все отметились помаленьку – египтяне, эллины, китайцы, римляне, а эти товарищи строить умели! Живут там сплошные попаданцы. Так сказать, ветераны – те, кто нагулялся по прошлому с мечом наголо, навоевался и остепениться решил. А что? Девчонок там хватает, всяко-разных: хоть эллинских гетер, хоть полудиких пленниц из Скифии, хоть беглянок из Мемфиса, прислуживавших фараону. Тутанхамону или кому там еще. Короче, есть с кем замутить. Но порядки там строгие, не забалуешь – Хранители не позволят. Это они пропускают в Интермондиум новичков-рекрутов и открывают им порталы в минувшие столетия. Их там чтут, Хранителей…

Плющ чувствовал себя очень странно.

Семен нес полную ахинею, больше всего похожую на пролог фантастического романа; но вот, поди ж ты – он верил ему. Не только потому, что Щепотнев никогда не врал (а так оно и было), но и по иной причине – Косте очень, до боли, хотелось, чтобы сказанное оказалось правдой. Ведь тогда его мечта может осуществиться.

– Откуда ты все это знаешь? – выдавил он.

– Учитель рассказал. Думаешь, зря он, что ли, в СССР остался? Знаешь, для чего? Чтобы попасть в свою родимую Японию, только лет на четыреста раньше, и послужить тогдашнему сёгуну! Учителю тоже рассказали про Интермондиум. А просто так об этом не болтают. Эту тайну раскрывают лишь тем, на ком остановили свой выбор Хранители, кого они решили пригласить в свое Междумирье и пропустить в прошлое. Зачем? А вот это секрет. Учитель полагает, что Хранители следят за неразрывностью времен, за правильным ходом истории, и если, скажем, какая-то историческая личность зажилась на белом свете, хотя ей полагается почить, они и посылают новичка. Тот и знать ничего не знает, но своим вмешательством исправляет анахронизм. К примеру, убивает ту самую личность на дуэли. Конечно, все гораздо сложней, но суть ты понял.

Костя замедленно кивнул.

– Значит, – сказал он деревянным голосом, – ты приглашен в Интермондиум?

Щепотнев кивнул, доставая вторую сигарету.

– Ты тоже, – сказал он просто и закурил.

Плющ ощутил сразу и страх, и радость, и недоверие, и еще кучу всяческих эмоций. Казалось, все гормоны, какие есть в организме, взбурлили кровь, и сердце зачастило.

– Это… правда? – выдохнул он.

Щепотнев выпустил струю дыма.

– Костян, я тебе врал когда-нибудь?