Алексей Попов - Семь срочных дней. Служить бы рад…

В комендантскую за просто так не берут, знак качества на всю дивизию! Да, и грех отказывать, если борщ, да котлеты, хозяйкой деланные, через день подают! Будь на его месте Афиногенов, сам бы вряд ли отказался. Василий помогал медику личный ВАЗ-2108 «отделать», как сам капитан называл: музыку поставить, прицеп подключить, со светом разобраться. В отпуск на родину, на Украину, собирался своим ходом. А однажды, капитан с женой в город на воскресение срулил, и пришлось Василию подгузники мелкому менять и кашу манную в чужой рот запихивать: вкусную, сладкую – такую в солдатской столовой не подают.

Пока ехали по ровному немецкому асфальту, картинки в Васиной голове рождались одна за другой, но, как только свернули в очередной деревне на грунтовую дорогу – ностальгия вмиг улетучилась. Приближающая минута встречи с новым местом службы усиливала интерес. Василий, не отрываясь, смотрел в небольшое окошечко кунга, но через него виделось лишь поле, да верхушки леса. Как только Матвеевский «ЗИЛ» остановился, Василий моментально открыл дверцу кунга, и пока зампотех вылезал из кабины, Просвиркин уже обозревал местность, принимая вещи и продукты из рук Соболева.

– А там что, товарищ старший прапорщик?!

– Кухня!

Алексей Матвеев по сложившемуся долгу службы приезжал сюда часто. Каждую субботу состав охраны ЗКП меняли: прокайфовавших здесь неделю, везли обратно в часть, в баню, на их месте оставляли новых счастливчиков, только что помытых с очередным запасом провианта. Матвеев здешние обычаи знал на порядок лучше товарища старшего прапорщика.

– Хлеб со стола убирайте! Парни говорили, то ли белка, то ли хорёк какой-то хлеб таскает.

Первым делом, зампотех направился в железный бокс, пристроенный к фасадной стене бункера, рядом с входной дверью. Небольшой пристрой, тёмно-зелёного цвета без оконных проёмов, но с дверями на обе стороны, при открытии которых образовывался сквозной проход.

Внутри железный каркас по периметру обшили плитами ЦСП, и всё, даже железный потолок, окрасили в жёлтый цвет. Едва приоткрыв дверь, старший прапорщик начал говорить, словно проверяя самого себя.

– Давайте, станцию опробуем. Вторые двери настежь открыть. Аккумулятор. Похоже, снимали, всё должно быть надёжно закреплено. Так, бойцы, давайте-ка её ближе к выходу подтащим. Темновато здесь. Масло есть. Заземление проверить, вас мамки ждут.

– И подруги!

Матвеев, подмигнув Василию, посмотрел на Гарайшина, ожидая ответной реакции.

– Подруги – не супруги! А мамкам вы живые нужны. Вот паспорт, в субботу приеду, технику безопасности заучить, чтоб как от зубов отскакивало.

После нескольких обходов вокруг агрегата, Гарайшин медленно опустил большой палец правой руки на кнопку стартера. Станция затарабанила, выдав порцию дыма. Оглушённый Соболев направился ближе к выходу, Просвиркин крикнул, глядя на Матвеева.

– Ну, и грохот! Тут не белки, тут все вокруг сбегутся!

Матвеев, прикрыв ладонями уши, просто заорал.

– Или разбегутся.

Гарайшин, застыв над генератором, всматривался в приборы, разворачиваясь то правым, то левым ухом к аппарату, словно доктор с фонендоскопом над телом пациента. Когда уже все четверо вышли из пристроенного бокса, зампотех наконец-то заговорил.

– После шести вечера не включайте, а, вообще, кто рано встаёт, тому бог подаёт. Рассвело, поработали до сумерек и отключайте. Пошли вовнутрь, осмотрим фронт работ.

Массивная широкая железная дверь снаружи была заперта на, вполне подходящий для такой двери, амбарный замочище. После снятия увесистого запора, и кряхтящего Соболева нажима, дверь со скрипом подалась вовнутрь. Дневного, но уже сумеречного декабрьского освещения, хватило лишь на несколько метров после распахнутой настежь двери.

– Просвиркин, автоматы в щитке проверь!

– Да будет свет, сказал электрик!

Полутораметровый по ширине коридор метров через десять-двенадцать упирался в точно такую же дверь, обе двери внутри запирались при вращении колеса, похожего на штурвал. Бункер был не что иное, как ЗКП с узлом связи: спецобъект – запасной командный пункт на случай укрытия высших офицеров штаба дивизии во время военных действий. Коридор осветило и сразу стало понятно, что на улице изрядно потемнело. Одно помещение осталось открытым, в нём располагалась дюжина кроватей, на ближайшей к выходу тумбочке стоял телефон, провода от которого вдоль стены уходили в соседнее помещение. В дальнем углу, обитым железом, находилась миниатюрная пузатая буржуйка, похожая на кабанчика, возле неё, навалившись на железную стену, стояли совок с кочергой. Труба от буржуйки в метре над потолком поворачивала в стену, соединяясь с дымоходом водогрейного котла. За стеной находилась кочегарка. «Дверь для проветривания открытой оставили, банок нет – значит, прибрались маненько. А спать здесь будем?! Не жарко, однако. Подтопим!», – в голове Василия понемногу собиралась картинка места предстоящей службы.