Иван Плахов - Дневник фюрерюнге, или Хроники с планеты Нибира

– А мне нравятся германские патриотические фильмы. И вообще, я с вами не согласен. По мне, ваш Гёте – пустомеля какой-то, а его Фауст – вообще дегенерат. Лучше читать «Песнь о Нибелунгах» и слушать Вагнера, нежели восторгаться Шиллером и танцевать под музыку Штрауса. Это всё хорошо для девчонок, но не для нас, настоящих немецких парней. Надо восхищаться героем, а не анализировать его.

– Ладно, парень, забудем об этом. У каждого свое восприятие жизни. Сегодня у тебя будет повод доказать, что ты герой.

Немецкая речь

«Вот мы и подъезжаем. Еще немного – и я увижу русских и заговорю с ними. Это так волнующе. Никогда не думал, что я, немец, буду переживать из-за таких пустяков. Наверное, так же волнуются молодые солдаты перед первым боем. Какая впереди убогая застройка! Скопище деревянных избушек вокруг шатровых сооружений с восьмиконечными крестами. Это и есть поселение славян? Разительно отличается от наших ухоженных городков и сел. Всё такое неряшливое, серое. Уныние словно придавило это убожество тяжелым облачным сводом сумеречного неба. Сущий ад. Наверняка разумному человеку жить здесь – настоящая мука. Вероятно, оберлейтенант страдает, что ему приходится здесь служить. Оттого он так раздражен на Министерство просвещения и пропаганды от отсутствия каких-либо стоящих развлечений. Наверное, блокворт плохо работает, уделяет мало времени морально-нравственному состоянию членов местной ячейки партии. Интересно, можно ли сойти с ума от того, что ты бо́льшую часть года не видишь солнце и постоянно мерзнешь? Надо спросить оберлейтенанта, пока мы наедине».

– Скажите, геноссе Цинобер, как вы выживаете в этом аду? Кто-нибудь из наших сходил с ума от того, что здесь все время темно и холодно?

– Это закрытая информация, парень. Но скажу тебе по секрету: половина из тех, кто отсюда возвращается, явно нуждается в лечении. Здесь люди низведены до уровня животных, а животные возведены до уровня людей. Мы, егеря, называем это место сумеречной зоной, где выживает сильнейший: и телом, и душой. Я спасаюсь от окружающего ужаса шнапсом и сексом: напиваюсь до бесчувствия или сношаюсь с проститутками до полного изнеможения. Когда и это не помогает, просто слушаю музыку: Бетховена или Моцарта, его «Волшебную флейту» – это последнее, что меня удерживает от самоубийства. Фюрер нас, немцев, освободил от человеческих обязанностей: любить и ненавидеть, страдать и помогать, бояться, плакать или смеяться, – взамен обязав быть сверхлюдьми, то есть богами. А боги, парень, не знают слабости и стоят выше морали, олицетворяя собой мировой порядок. Мы здесь осуществляем этот порядок без жалости к тем, кем управляем.

– А вам приходилось убивать, геноссе Цинобер?

– Конечно, я же егерь.

– Вы тоже проходили посвящение в арийцы, выполняя миссию №6?

– Нет, это нововведение последних пяти лет, призванное повысить качество арийского воспитания в приютах трудовых армий. В отличие от тебя, парень, я окончил военное училище. Нас готовили убивать с пяти лет. Сначала тренировались на животных, а потом и на людях.

– А вы помните, кого убили в первый раз?

– Если честно, нет. Правда, парень, забыл уже, когда это было и где. Кажется, в Африке, в Сомали – мы тогда помогали дуче расширять его империю. Итальянцы провели неудачную военную кампанию, и их штурмовую бригаду окружили местные племена. Наше подразделение перебросили с Аравийского полуострова, где мы помогали спецотделу СС изымать камень Каабы, чтобы отправить его в Германию. Мы все тогда были штандартенюнкерами, ни разу не участвовали в боях. И вдруг всех нас, молодых, срочно погрузили в самолеты и в составе двух штурмовых бригад Абвера десантировали в гущу боевых действий на помощь итальянцам. Ночью. Тогда я наверняка кого-то и убил. Много стреляли вслепую, пока не рассвело. Утром обнаружили, что негры разбежались, а мы одни в саванне. Вокруг горы черных трупов, облепленные тучами мух. Вообще, скажу тебе, Африка не очень уютное место для белого человека: чудовищная антисанитария, куча ядовитых насекомых… Если выпить местной воды, к примеру, то наверняка будешь две недели страдать диареей, и никакое лекарство не поможет. Ну а жара, будь она неладна, никак не лучше холода: всё время потеешь, как в бане, а пот разъедает кожу, и покрываешься сыпью с головы до пят. Никакого спасения. Слава богу, этот ад закончился довольно быстро: через две недели нас перебросили на юг Италии, где мы вволю повеселились после боевого крещения. Поселили в гостинице ничтожного городка Кротоне. Господи, какое блаженство вспоминать его. Когда это было? Миллион лет назад. Многое уже забыл. Помню только, что наша гостиница «Конкордия» располагалась на Виа Виттория, рядом с торговыми рядами. Мой товарищ Клаус Рут, знаток античной литературы, предложил всему отделению пройти еще одно крещение, не боевое. В тамошнем борделе мы все потеряли невинность.