Андрей Посняков: Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

Никто, правда, всерьез их не воспринимал, хотя, надо сказать, опасаться такой парочки были все основания – тупая сила Хрольва плюс изворотливый ум Заики представляли собой весьма опасное сочетание; и первым его испробовал двенадцатилетний Снорри. Испробовал буквально на своей шкуре – когда купался в лесном озере, кто-то подвесил его одежду на высокий ясень. Снорри, как углядел висящие шмотки, к нему и кинулся… да так с маху и провалился в яму – и не лень же было копать! А в яме – все дно колючим тернем да шиповником выстлано. Пока выбрался Снорри – исцарапался, будто в когтях у рыси побывал – так и сказал в усадьбе, стыдно было в собственной глупости признаваться.

Вот бы теперь и с Хельги так…

– Д-да, хорошо бы. – Дирмунд мечтательно прикрыл глаза, представив на месте «мелкой твари» Снорри сына Сигурда-ярла. А ведь можно так и с ним. И еще не так можно… А если… Нет… Хотя, почему нет?

– Х-хрольв, – тихо позвал Дирмунд. – Ты поможешь мне стать вождем. И тогда все будет наше – и лучший корабль Сигурда, и младшая дружина, и… П-представляешь, мы сколько рабов мы сможем к-купить г-где-нибудь в Гардарике, а затем их п-продать в С-скирингссале, а п-потом опять купить… или з-захватить… с-сделать н-наложницами м-молодых к-красивых девок, т-типа Сельмы, дочки Торкеля-б-бонда, а еще…

Дирмунд вздохнул, пряча в глазах искру вожделения и страсти.

Хрольв подавился черникой и обалдело вытаращился на приятеля.

– Что с-смотришь? – Нервно усмехнулся Заика. – Думаешь, не смогу?

Приблуда утвердительно покачал головой.

– С-силой не смогу, – согласился Заика. – С-смогу х-хитростью. К-кто у нас г-главные с-соперники? Ф-фриддлейв и Х-хельги. В-вот м-мы их и стравим! П-пускай п-погрызутся.

– А может, их сразу того… – неожиданно высказал попавшее на ум Хрольв, и Заика посмотрел на него с некоторым удивлением: все-таки, несмотря на свою тупость, иногда Приблуда предлагал и дельные вещи, жаль, что не часто.

– У тебя т-тот лисенок, что попался недавно в с-силки, жив еще? – подумав о чем-то, вместо ответа поинтересовался Заика.

– Да жив. – Отмахнулся Хрольв. – Этот дурачок Снорри дает за него два гарпуна.

– Откажись от г-гарпунов, – посоветовал Дирмунд. – Л-лисенка не отдавай, скажи – с-самому н-нужен.

– Да зачем?!

– М-может б-быть, на что-нибудь и сгодиться. Пока же… С-скажи: к-клянешься помогать мне?

– Ну, клянусь.

– Не так с-сказал. – Заика нахмурился. – К-клянись по-настоящему – ведь д-дело нешуточное!

– Клянусь. – Уже намного серьезнее произнес Хрольв, глядя прямо в глаза приятелю. – Клянусь всеми богами: Одином, Тором, Фрейей и Бальдром, в том, что не предам тебя, Дирмунд… если и ты поклянешься не предавать меня. Клянешься?

– К-клянусь. – Заика чуть вильнул взглядом, впрочем, Хрольв, похоже, этого не заметил.

– Теперь, до того, как Эгиль с-станет собирать м-молодых воинов, мы отправим в Валгаллу Х-хельги…

– В Валгаллу?

– Ну, в Нифльгейм. Лишь б-бы его з-здесь не было. Х-хочешь спросить, почему именно его, а не Фриддлейва? А потому, что в д-дружине, что соберется у Эгиля, п-почти все – из рода Сигурда, а с хутора Свей-на – п-почти и нет никого, к-кроме Фриддлейва – т-так что с ним легче будет с-справиться. А если убить с-сразу обоих, ну, в одно в-время – мало ли кто что з-заподозрит. Б-удем осторожны.

– Как же мы расправимся с Хельги?

– Есть одна м-мысль…

Дирмунд Заика посмотрел вверх, туда, где над журчащей лентой ручья нависали угрюмые красновато-черные скалы.

В стороне от дорог, в горах, где ночует туман, а иногда, случается, задерживаются и самые настоящие тучи, у небольшого озера, в числе других строений из серых тяжелых бревен, стояла кузница – сквозь распахнутую дверь вырывались наружу оранжевые отсветы пламени да слышался звон железа. Удар… Еще один… Шипение…

Жилистый седобородый старик в кожаном фартуке – кузнец и колдун Велунд, закончив работу, аккуратно прикрыл за собой дверь и направился к дому – низкому приземистому зданию, обложенному черными валунами. В доме, у самого очага, располагалось узкое ложе, застеленное соломой и медвежьими шкурами. Напротив очага, на стене висели птичьи черепа, пучки пахучих трав и две скрещенные секиры с узорчатыми полукруглыми лезвиями. Огонь очага отражался в их серебристой стали, словно кровавый отблеск убийств. Да, немало вражеской крови испили на своем веку эти секиры, выкованные Велундом еще в пору своей молодости, когда небо было высоким и синим, а солнце светило так ярко, как никогда не светит старикам.