Дмитрий Кузьмин - Лис. Сказания Приграничья (СИ)

— Путь воина — это не просто занятия боевыми искусствами, — буркнул Визард, обрывая передачу. На лбу мага выступили капли пота — слишком долго пришлось поддерживать проекцию, слишком долго приходилось истощать резервы энергии.

— Конечно, — легко согласился учитель. — Путь воина для их мира — это ежедневные занятия боевыми искусствами. Ты видел, как он сражался. Лис не просто копит силу, он идет не напролом. Сложности в том, чтобы накопить энергию, нет. Проблемы начинаются, когда ты пытаешься ее использовать.

— Мы не видели энергии, мы видели парня, который оказался жилистее и сильнее, — покачал головой маг, поглаживая магический шар. Жануар и Вайн едва слышно отошли от книжного шкафа и прислушивались к диалогу.

— Конечно, энергию мы не видели. Да и откуда — хоть в юноше и есть потенциал, развивать его, размахивая кулаками, придется полсотни зим. Но общий принцип он уловил. Почувствуй, как он использовал свою силу.

— Напролом? — недоумевающе покачал головой Визард. Жануар чуть улыбнулся — его младший коллега хоть и был развит сильнее его магически, но обладал вспыльчивым характером и не любил концентрироваться на размышлениях и анализе.

— Скорее, рационально. У Лиса после боя остались силы. Он не стал использовать всю энергию, хотя ее хватило бы, чтобы расправиться с противником, — медленно проговорил Жануар, словно подбирая слова.

— Продолжай, — старик ободряюще кивнул.

— Смысл здесь не в том, что Лис сильный или нет. Смысл в общем принципе. Можно накопить чан энергии, и выпить его весь за раз, проливая лишнее, а потом мучиться жаждой. А можно использовать лишь часть — напор будет меньше, а эффект такой же. И останется запас, — закончил Жануар и вопросительно посмотрел на учителя. Тот похлопал ученика по плечу.

— Аналогия не столь хороша, как должна быть, но смысл ты уловил верно. Есть люди, которые пользуются всей силой, не пытаясь ею управлять, соизмерять ее. Такие никогда не смогут понять принципа управления магией. У этого же парня есть все шансы — если найдется толковый наставник, — сказал старик.

— Только где ему найтись, в их отсталом мире, — скорее по инерции решил высказаться Визард. Маг ненавистно смотрел на Жануара, втайне завидуя его рассудительности.

— В их мире может и нет. Самостоятельно юноша не сможет пройти путь инициации мага — мало знаний, мало способностей, — улыбнулся старик. — Но нам это и не нужно. Продолжайте наблюдения. Для наших целей его потенциала хватит, сейчас важнее, каков он внутри. Следите за ним, смотрите, как он относится к друзьям, родным. Ко всем, кто в его жизни что-то значит. Я хочу знать всю подноготную этого парня и остальных, которые вы отобрали. Хорошая работа.

Маги расступились, пропуская учителя. На стенах отражались тысячи его копий-теней, созданных огнем свечей.

Удар о землю был такой силы, что я все-таки потерял сознание. Сейчас глаза открылись, но взору предстала лишь черная бесполезная пелена. По позвонкам пробежали липкие лапки холодного страха. Мороз обволакивал спину, сковывал течение крови. Это и есть смерть?

Я попытался пошевелить пальцами. Попытался поднять руку перед собой, рассмотреть ее во тьме. Ничего. Все тот же черный цвет. Тревога размножалась в сознании миллиардами паучьих лапок. Что еще ожидать от воли в такой момент?

В глазах потемнело еще больше — теперь тьма вовсе не имела оттенков, лишь где-то вдалеке мерцала точка. Теплая — это я чувствовал. В затылок вонзилась ледяная игла. Словно весь холод, сковывающий меня, воспротивился возможности согреться. Морщась, стараясь игнорировать пульсирующую боль в висках, я поплыл по черной вате тумана к звездочке. Которая уже казалась не просто искрой, а скорее сгустком пламени. Таким, какой бывает на огарке свечи.

Холод был против. Кожа горела, словно ее, обжигая, обложили льдом. Кровь замерзла? Я не чувствовал тела, но понимал, что двигаюсь в верном направлении. Я просто не мог остаться в холоде и страхе. Холод жег, заставлял действовать. Страх отметал нерешительность. Страх стал другом.

Стало теплее, но намного сложнее. Лицо покрылось влагой, пот залил глаза. Я возликовал — то, что я почувствовал глаза, понял, как щиплет царапины от соли, уже значило, что я жив. Теперь сомнений не было — я ускорился, стремясь к огарку. Где-то там, вдалеке, стояла свеча. Казалось, что я превратился в бесформенную массу, частицы меня разбухли, разбуженные теплом. Я понимал каждую молекулу, что сейчас в хаосе пытались воссоздать мое тело.