Анатолий Рыбак: Секретные материалы

Матрацы долго валялись в подсобном помещении свалки, поскольку протирать ими бульдозеры или какую другую технику было делом безнадежным, а при роспуске на ветошь из них вылетало такое количество ваты, что, увидев носившиеся в воздухе белые клочки, директор употреблял триста грамм неразбавленного медицинского спирта и начинал громко рыдать. Вначале сотрудники думали, что это аллергия на вату или спирт, поэтому мчались за участковым врачом, который приносил два ведра, заполненные под завязку различными по составу промывочными растворами, но как потом выяснялось, у директора появлялись ностальгические воспоминания о родном городе, где все население выходило на сбор хлопка, словно на всесоюзный праздник.

– Вот он! – неожиданно заорал директор свалки, у которого между ног прошмыгнула и стремительно помчалась к куче битой стеклотары совершенно черная псина.

Это сырье постепенно накапливалось и каждый месяц сдавалось на стекольный завод, причем не менее десяти тонн, поэтому он сильно переживал за его сохранность. За этой кучей находилась еще одна, не менее ценная, состоявшая из вымытых щелоком бутылок, и начальник волновался оттого, что посторонние лица могли заметить скрытое от посторонних глаз хозяйство и распустить по этому поводу нехорошие и даже провокационные слухи. Естественно, что если бы информация, предназначенная не для посторонних ушей выходила за пределы свалки, приемные пункты могли отказаться принимать стеклотару, но в этом случае, по мнению директора, ликероводочные заводы могли понести существенные убытки, а население огромной страны лишиться последней радости.

Бобик удачно проскочил кучи, не получив ни одного повреждения, однако не заметил огромной ямы, где находились тысячи использованных жестяных крышек, подготовленных к сдаче в чермет, и, попав в эту ловушку, стал отчаянно грести лапами, пытаясь вырыть нору поглубже. Подбежав к тому месту, куда как сквозь землю провалился пес, все услышали жуткий скрежет и увидели вылетавшие из ямы уплотнительные резинки, которые от усилий Бобика выскакивали из проржавевших крышек.

Приемщик металлолома всегда сердился, когда попадались крышки с резинками: во-первых, они существенно добавляли веса, а во-вторых, каким-то негативным образом влияли на технологический процесс их переработки. Как он объяснял сдатчикам, дело доходило до того, что сталевары забрасывали свои инструменты прямо в мартеновскую печь и, зажимая носы брезентовыми рукавицами, бежали к председателю профсоюзного комитета требовать оздоровительные путевки в Цхалтубо или даже в саму Пицунду.

Директор свалки, стоя у края ямы, сосредоточенно чесал свой заросший щетиной затылок. Было отчего так нервничать. Такого ценного кадра он раньше не встречал, а о том, чтобы заполучить его в общественно-личное пользование, даже и не мечтал. Никто из его работников не мог так быстро рассортировывать резинки и крышки.

– Что-то он какой-то худой, – заявил он, пытаясь высмотреть вытекающую из пасти слюну и ввести пса в разряд бешенных. – Вы только посмотрите, как выпирают ребра, да и левая нога прихрамывает, не иначе как природный вывих.

– Ничего страшного, – отозвался Иван Захарович, видя, что Михалыч проявляет к псине какой-то нездоровый интерес. – Подкормим, вывихи исправим, и полетит он как миленький.

При слове «подкормим» у Бобика потекла слюна, и директор свалки радостно сообщил, что собака точно бешенная, поэтому должна поступить в его личное распоряжение.

– Ничего страшного, – вмешался в разговор Виноградов. – В прошлом году в кандидаты на полет не взяли Соловейчика Станислава Антоновича, сорокового года рождения, уроженца города Тула, кандидата наук по ядерной физике, так он перекусал половину конструкторского бюро. Ничего, всех вылечили, включая самого Соловейчика. У нас знаешь, какая вакцина имеется, – хотел продолжить Петр Петрович, но прикрыл ладонью рот, вспомнив, что это страшно государственная тайна.

Вилявшего хвостом Бобика поместили на заднее сиденье автомобиля и, наскоро попрощавшись с Михалычем, убыли восвояси, пока тот не вспомнил еще какую-нибудь болезнь, о существовании которой пока еще не знали медики с Байконура.

По дороге к месту работы их машину попытался остановить сотрудник ГАИ, поскольку был яростно облаян высунувшимся из окна псом. Увидев, что пасть еще не полностью закрылась, он поспешно спрятал свой полосатый жезл во вместительный брючный карман и сделал вид, что зашнуровывает на ботинке развязавшийся шнурок, хотя был обут в хромовые сапоги, надраенные качественной отечественной ваксой.