Я, помню, страшно удивился, увидев, в каком состоянии они собирались покорять вершину, и даже поспорил с нашим медиком, что им не дотянуть даже до ближайшего ледника, который смог бы охладить бутылочку Кахетинского № 8, замеченную мною возле их палатки, и так необходимого для приведения их в чувство. На вопрос нашего старшего: «Ну, как там, на вершине?» мужики хотели ответить по всем альпинистским правилам, но, узнав, что мы не являемся ни представителями горнолыжного спорта, ни какого-либо другого, заявили: «А что мы там забыли?» и достали початую бутылку «гурджаани» № 3, добавив к нему еще и «саперави» № 5, чем вызвали у нашего медика вполне обоснованные сомнения. Очевидно, они употребляли полезный для здоровья продукт по какой-то особой схеме, но вполне вероятно, что она состояла из нечетных цифр, а «мукузани» № 4, продолжавшее лежать на дне рюкзака между банками говяжьей тушенки и Кахетинское № 8 предназначались для кого-то другого.
Мужики оказались штатными поварами и боялись высоты до такой степени, что в лагерь их доставили на страховочных тросах, а отправляться назад они даже не собирались. Они подтвердили, что информация о бродящей собаке достоверна, и даже показали пальцами в то место, откуда очень часто доносился ее дикий вой. Они также сообщили, что настоящего альпиниста никаким воем нельзя напугать, но из лагеря стали пропадать продукты питания, а их было жаль.
Получив разрешение разбить лагерь рядом с ними, мы плотно пообедали, после чего немедленно забрались на отметку 301 м, где располагались наши палатки, и прилегли на надувные матрацы. Вздремнуть не пришлось: раздался грохот падавших камней, после чего на наши палатки, словно с неба, свалились представители ООН. Они заявили, что им поручено оказать посильную помощь в предстоящей поисковой операции, но на деле оказались слабаками и уже через несколько часов, как только выдули всю нашу воду, послали двух своих на ледник, чтобы те наковыряли побольше льда.
В общем, поспать не довелось. Проснулись мы от дикого воя и вначале подумали, что это воют ооновцы на леднике, пытаясь оторвать от него порядочную глыбу, необходимую всей их группе как опохмелочный материал. Хорошо еще, что удалось растолкать поваров, уснувших здоровым, почти беспробудным сном; они немного позвенели чем-то в палатке и показали пальцами на скалу.
Обычно вой раздавался в ночное время, но тогда нам крупно повезло – уже светало и воющих голосов было несколько. Выпросив у местных мужиков с десяток ледорубов, мы отправились в свою первую вылазку. Бог услышал наши молитвы, и долго бродить по горам не пришлось. За небольшой скалой мы обнаружили бородатого мужика, который, судя по всему, собирался с нее прыгать. После третьей банки тушенки, вскрытой прокуренными зубами, он рассказал историю о появлении его в этих дивных краях.
– Постой-ка, я так понял, что ты собирался увязать свою историю с появлением на свалке Тузика, – перебил рассказчика удивленный Петр Петрович. – Мне понятно, что выл мужик, но совершенно непонятно, какая связь между ним и этим?… Как его?…
– Бобиком, – подсказал Иван Захарович.
– Вот именно!
– Выл действительно мужик, но рядом с ним находился новый друг, отзывавшийся на кличку Мухтар, хотя на самом деле являлся Бобиком. Мужик оказался альпинистом-одиночкой, правда, уже помолвленным с альпинисткой-одиночкой, но в трудную минуту она бросила своего любимого и совершенно неожиданно покарабкалась на вершину вслед за многократным чемпионом мира из Зимбабве. Пес, как только мог, подбадривал потерявшего моральный дух альпиниста и даже гонялся за горными баранами, чтобы порадовать нового хозяина свежим шашлычком. Несмотря на то, что по внешнему виду бараны не отличались от домашних сородичей, в зубы они не давались, и приходилось лазить за продуктами на базу альпинистов, откуда однажды были принесены не только серые сухарики и полпачки рафинада, но и бутылочка отличного грузинского вина.
Вначале ему показалось, что мир открылся по-новому, но когда действие напитка закончилось, неудержимо потянуло к обрыву. Ему захотелось стать стремительной ласточкой, он гордо расправил «крылья», но кто-то очень волосатый неожиданно впился зубами в штанину. Пес не побоялся страшно щелкающих челюстей и алчного взгляда, в котором угадывалась внезапно появившаяся страсть к корейской кухне. Он удержал своего нового хозяина от необдуманного поступка и стал подвывать ему, чтобы таким образом усилить звук и привлечь внимание штатного психолога, перемещавшегося от базы к базе в поисках новых пациентов.
Читать дальше