Александр Горохов - Та сторона

Покрасневшая Зуля подумала и кивнула.

– Тогда иди. Но только никто не должен знать о том, что ты нас здесь видела. Иначе не только мамка, но и все про это узнают.

Шантажировать, так шантажировать!

– А Стёпка?

– А со Стёпкой мы ещё чуть-чуть поговорим. Кроме того, тебе же самой лучше будет, если вас с ним вместе не увидят. Гром, пропусти ребёнка!

Зулька, натянув на ноги резиновые калоши, сделанные из обрезанных сапог, быстро выпорхнула на улицу. Но не рванула прямо вдоль неё, а кустами двинулась в сторону пруда.

Стёпа тем временем с удивлением наблюдал, как сержант выкладывает разнообразные диковинки, вынутые из заначек, сделанных агентом. Карманная рация, ещё один маячок, диктофон, портативная камера, пистолет Стечкина с запасными магазинами…

– А это что? И вообще, кто вы?

– Много будешь знать – скоро состаришься. Ты ничего этого не видел. Понял? И нас тоже не видел. Расскажи лучше: эти «баскаки» давно в Исянгулово уехали?

– Одни уехали, а другие тут торчат. Они вчера возвращались из Юлдыбаево, и у них «эмка» сломалась. Седиков двоих у машины оставил продукты караулить, с двумя сюда пешком пришёл. Отобрал мотоцикл у старика Валеева, послал их на нём в Исянгулово за запчастями, а сам второй день в сельсовете медовуху пьёт.

– Медовуха – это хорошо! – хмыкнул Громов, закончивший «шмон». – Я бы сам с удовольствием башкирской медовушки попробовал! Она, говорят, очень даже ничего.

– А не знаешь, Стёпка, далеко отсюда у них машина сломалась?

– Да нет, недалеко! У мостика через речку Баракас. Мостик-то уже почти развалился, они вброд сунулись, а когда выползать в горку стали, машина-то и сломалась. Что-то там в ней «стукануло».

– «Стукануло» – это ещё лучше, чем медовуха! Это надёжно, – улыбнулся я. – Проще трактором приволочь, чем в чистом поле ремонтировать.

– Они и хотели трактором, да солярки после посевной ни у кого не осталось. Денег-то у людей нет. Вот грибы пойдут, бабы солений наделают, тогда и поедет кто-нибудь продавать их в Исянгулово. Может, на уборочную и привезёт полбочки солярки на всех. А там картошку продадим, лес, овощи всякие, сено…

– Он там один в сельсовете? Седиков-то. Или кто-то с ним вместе пьянствует?

– Да кто с ним пить будет? С этим гадом опущенным!

Ого, какие словечки Степан знает!

– А с чего ты решил, что он опущенный?

– Да все говорят. Его же перед Болезнями в тюрьму посадили за изнасилование. Там, говорят, таких обычно сразу опускают. В Исянгулово, может, про это не знают, вот и поставили десятком «баскаков» командовать. А в Зилаире люди помнят. Вот он и не любит зилаирских, дерёт всегда с нас три шкуры… Дядь, я тоже писять хочу!

Я подумал, переглянулся с сержантом, усевшимся на табуретку, и кивнул.

– Ладно, Стёпка, иди. Совсем уже стемнело, действительно мамка тебя может хватиться. Только ни слова! Ни про нас, ни про то, что сам здесь был.

– Ладно, дядь! – подорвался пацан и быстро вылетел на улицу.

*

17 июня 1980 года, 17 июня 2020 года, сержант Громов

Ведьмак, проследив взглядом за пацаном, вылетевшим из домика, выждал ещё минуту-другую, и спросил:

– Ну, кого брать будем? «Петуха» или гавриков, которые машину караулят?

Я наморщил лоб.

– Знаешь, майор, по понятиям как то западло с «дырявым» возиться. Я бы его просто шлёпнул, и дело с концами.

– Ты, Иван, отвыкай от понятий. Нам с тобой на зону уже точно не вернуться. Слышал же, что полковник говорил? Либо служим, либо в расход нас пустят. Я предпочитаю служить. Может, и ненамного дольше проживу, но шанс потрепыхаться имеется. Так что забывай про «западло».

– Да мне тоже как-то больше по душе самому стрелять, чем пристреленному лежать. Я думал, п*здит краснопёрый про «параллельный мир», а тут сам убедился в том, что это правда. Может, и с остальным не соврал.

– Так что скажешь по делу?

– «Петух», конечно, более ценный кадр, из него больше информации высосать можно. Но как его через всю деревню к Проходу приволочь? Это же километра полтора по улицам тащить, а потом семь вёрст до места, где нас забросили. Проще, наверное, бедолаг, караулящих машину, взять. Вместе с машиной. Представляешь, сколько коллекционеры заплатят за «эмку», на которых советские генералы в войну катались?

– Не путай одну машину с другой. В 60-е «эмкой» называли ещё и грузовик «Урал-355М». Что-то вроде Зил-130, только более примитивное. А то, что с этим Седиковым слишком много возни будет, ты верно гуторишь. И вообще: давай-ка отсюда сваливать.