Василий Князев - Цицерон – мастер публичных выступлений. Или роман об истинном римлянине. Том II

Верьте в себя и никогда, никогда, никогда не сдавайтесь!!!

____________________________________________

Примечания

1Дионисий Старший – сиракузский тиран в 405—367 гг. до н. э., прославившийся своей бесчеловечной жестокостью.

Цицерон, трясясь в повозке вместе с сопровождающей его кавалькадой многочисленных свидетелей, не спеша, наслаждаясь весенними видами Италии в то прекрасное время, когда поля, деревья и травы зеленеют и просыпаются от легкой средиземноморской зимы, уверенно и неуклонно приближался к Риму. «Ничего нет прекраснее возделанного поля…», – любуясь сельскими видами, подумал про себя сенатор…

Спустя несколько дней под утро уже на подъезде к Риму Цицерон уловил непередаваемый запах Рима, запах его любимой родины. Воздух благоухал ароматами свежеиспеченного хлеба, какими-то восточными пряностями и испарениями от Тибра. Этот запах вечного города ни с каким другим Цицерон никогда бы не спутал. «Как прекрасен дым Отечества…», – потянувшись, подумал про себя Цицерон.

Весь город, словно задремавший великан, нежно спал, укутанный одеялом белой мглы.… Въехав в Рим через Апиевы ворота, Цицерон оставил в одной большой придорожной таверне всех прибывших с ним свидетелей и строго-настрого запретил тем без нужды выходить на улицу. Он, пообещав, что завтра явится к ним и расскажет о дальнейших действиях, направился в сторону своего родного дома. Стояло раннее майское утро, все домашние еще спали. Цицерон тихонько постучал в дверь. Вышел заспанный привратник и, увидев возвратившегося хозяина, радостно отворил ворота и бросился помогать разгружать вещи. Тем временем Цицерон первым делом тихонечко вошел в детскую. Увидев спящую Тулиолу, нежно поцеловал дочурку в лобик и, смахнув слезу, также неслышно вышел из комнаты. Сенатор, осторожно ступая по лестнице, проследовал в спальню к своей милой Теренции. Молодая женщина спала, разметавшись по большой кровати. Ее красивая и обнаженная стройная ножка была наполовину высунута из-под одеяла, разметавшиеся белоснежные волосы причудливым каскадом рассыпались по подушке. У Цицерона перехватило дыхание от волнения и радости, ему страстно захотелось обнять красавицу-жену и прижать к своей груди, несмотря на усталость после длительного путешествия. Он наклонился и нежно поцеловал жену в ее маленькую ступню. Молодая женщина непроизвольно отдернула ножку и сразу проснулась. Увидев мужа, Теренция радостно вскрикнула и, протянув навстречу любимому руки, увлекла его к себе в постель….

…Завтракать они вышли уже ближе к вечеру, усталые после любовных утех. Спускаясь со второго этажа и держа свою любимую за руку, Цицерон был безмерно счастлив. «Как странно устроен человек, – размышлял Марк. – Еще несколько дней назад я был жутко расстроен тем, что слушание по делу Верреса будет перенесено на более поздний срок, а теперь я уже привык к этой мысли. Видимо, мы не можем долго грустить, как впрочем и радоваться. Все проходит… ». И, откинув свои философские размышления, Цицерон решил в этот день просто отдохнуть и насладиться общением со своими близкими и родными. Ведь он, как никто другой, это право заслужил…

На другой день, третьего мая, Цицерон в положенный срок явился к претору Манию Глабриону, чтобы доложить о том, что подготовил и собрал все необходимые доказательства для слушания дела. Обвинителя провели в таблинум к претору. Когда Цицерон зашел внутрь, то увидел удрученного и печального претора, сидевшего в своем дубовом кресле и нервно теребящего огромный золотой перстень.

– Марк, присаживайся. Как дорога? Уже повидал семью и успел отдохнуть? Как продвигается сбор доказательств? – пытаясь быть гостеприимным и приветливым, начал расспрашивать Цицерона.

– Спасибо, Маний, все хорошо, не считая того, что добираться в основном пришлось сухопутным путем, через Регий, так как на море нас чуть не захватили в плен пираты. А что касается доказательств по делу Верреса, я их собрал и готов к слушаниям, – ответил Цицерон.

– Понятно. Понятно… Марк, тебе, наверное, уже донесли, что у нас в суде появилось новое дело против взяточничества наместника Ахейи, и так как обвинителем было запрошено сто восемь дней для сбора доказательств, то оно будет рассматриваться первым, а твое против Верреса – вторым. Слушание же дела о Верресе я назначаю на пятое августа.