Александр Черенов - СТАЛИН ЖИВ! Пятьдесят третий… и дальше

Именно Браилов во время советско-финской войны сообщил о том, что Францией и Англией принято решение высадить в районе Мурманска два экспедиционных корпуса – французский и английский – по сто тысяч солдат в каждом. Эта информация, в числе прочей, разумеется, заставила Сталина быстрей заканчивать с финнами.

Именно Браилов сообщил в Центр о том, что Франция и Англия не придут на помощь Польше и ограничатся лишь формальным объявлением войны. От него же Центр узнал о том, что немцы, вопреки ожиданиям французов, решили обойти линию Мажино, оккупировав Голландию и Люксембург, и ударить по французским войскам с тыла и во фланг.

Хотя Браилов не состоял в русском отделе, информация о таком грандиозном событии, как поход на Восток, не могла утаиться в его стенах. Точной датой нападения Браилов не располагал, но в сообщении указал главное: Гитлер решил напасть на Советский Союз летом сорок первого, не дожидаясь окончания кампании на Западе, то есть, ещё до планируемого разгрома Англии. А ведь именно нерешённость «английской проблемы» вызывала у советского руководства, в том числе, и Сталина, сомнения в достоверности передаваемой информации относительно намерений Гитлера.

После Дюнкерка, оккупации одной части Франции и создания марионеточного государства на другой, Цорна перевели в отдел, занимающийся Англией. С Францией – во Франции – всё было ясно, а Британия оставалась единственной воюющей против Германии силой. К тому же, туда эвакуировались все видные деятели Французского сопротивления, и в их числе генерал де Голль. Поэтому руководство СД решило сконцентрировать всё своё внимание на Острове.

Несмотря на то, что Цорн состоял в подотделе стратегического планирования Шестого отдела РСХА, ему приходилось неоднократно выезжать в «служебные командировки» во Францию, Бельгию, Голландию, Швейцарию, Люксембург. А после перевода на английское направление ему пришлось срочно «подналечь» на язык: руководство прозрачно намекнуло на то, что одним континентом география его командировок теперь не ограничится.

Деятельность разведслужб СД проходила в условиях жесточайшей конкуренции, а если совсем честно, почти не скрываемой вражды с родственными ей службами заграничной разведки Абвера и разведки МИДа. В результате Браилову-Цорну приходилось быть бдительным вдвойне, а то и втройне, чтобы избежать попадания «под колпак соратников-конкурентов».

И пока «над ним не капало». Напротив: он входил во всё больший авторитет. Узнав о том, что штурмбанфюрер – это звание Цорн получил в сороковом, после капитуляции Франции – в своё время на профессиональном уровне изучал яды и противоядия, тогдашний руководитель СД Рейнхард Гейдрих попросил его оказать содействие «в специальной подготовке» людей из подразделения, которым командовал тогда ещё гауптштурмфюрер Отто Скорцени.

Так Браилов познакомился с будущей «звездой» немецкого диверсионного дела, многие подвиги которого, в частности, освобождение в августе сорок третьего Муссолини, оказались либо «позаимствованными» у других людей, либо откровенно дутыми. Но о некоторых реальных планах любимчика Гитлера и протеже Гиммлера Браилову удалось вовремя предупредить Москву.

Правда, его «помощь» Скорцени носила эпизодический, фрагментарный, по большей части, консультационный характер, и вскоре Цорн вернулся к своим прямым обязанностям.

Московское начальство, равно как и берлинское, высоко оценивали профессионализм «своего» человека. Довольные результатами его «трудовой деятельности», руководители в Москве даже закрывали глаза на то, что далеко не всегда советскому разведчику удавалось вовремя предупредить, тем более – спасти, кадровых сотрудников и агентов британских разведслужб, выявленных, в том числе, и благодаря его работе.

Московское начальство рассудило правильно – вослед рассуждениям Цорна: нужно думать и о том, как ты выглядишь в глазах начальства. Немецкого, разумеется. Да и союзники, по большому счёту, не стоили таких жертв: сами-то они не спешили делиться секретной информацией. И «второй» фронт» не открывали. А «замещающая» его «тушёнка» была вовсе не благотворительной, и оплачивалась сполна, да ещё, как: золотом. Словом: квиты. А, если не квиты, то должок за ними, а не за нами!

Да и эсэсовское начальство Браилова Москва не собиралась недооценивать. Более того, понимала и его, и Браилова, и необходимость работы на СД. Ведь берлинское начальство агента было суровым, требовательным и спрашивало со своих людей работу. Практические результаты. Это только в глупом кино и «овцы» – «товарищи по оружию» – «целы», и «волки» – начальство – «сыты». В реальной жизни так не бывает.