Коллектив авторов - Bright Future

Только теперь что-то в ней поменялось. Пока она говорила, я смотрел ей в глаза и не мог понять, что именно.

– Ладно, – её голос смягчился, – прости, дорогой, но мы не сможем встретиться после работы. В авиакомпании прибавилось работы в связи с новым потоком студентов в институты, поэтому я уйду уже перед комендантским часом.

Сказать, что меня расстроили её слова, это не сказать ничего. Уже целую неделю у нас не получалось провести время вместе. То у меня завал, то у неё. В плане на каждой профессии написано выполнять поставленные задачи до конца, что частенько приводило к задержкам на работе. «Не выполнил план за день – не выполнил план жизни», – так говорил мой отец. Мы – стержень экономики и благополучия страны.

– Ну, не расстраивайся, – улыбнулась моя невеста, – скоро всё придёт в норму, и мы хорошенько проведём выходные.

– Жду с нетерпением, – сказал я.

Мурлыкнув и поцеловав меня на прощание, Ира пошла в сторону аэропорта.

Наш совместный с ней доход равнялся ста тысячам, что является эталоном для обычных людей. Исключение составляют только бедняки, не справившиеся с планом жизни, получившие штраф и оставшиеся ни с чем, и верхние слои, что регулируют экономику. То есть брак – это сумма чисел, которые должны дойти до сотни.

Едва попав на завод, я сразу выбросил все лишние мысли из головы. Задач много, завод по переработке нефтяного сырья работал как часы, чего не скажешь о механизмах внутри, которые так и норовили сломаться.

Им было уже лет двадцать, и давно пора их заменить, но каждый раз люди, которые не выполняют план, всё портят. Каждый такой человек уничтожает вложенные государством деньги, и вся страна идёт в убыток. Поэтому сотрудники жизнепорядка так ревностно охраняют наш покой. Однако денег всё равно не хватает, значит, недостаточно.

В конце рабочего дня, когда мы закончили ремонтировать насос, меня вызвал к себе директор. Направляясь к нему, я каждый раз волнуюсь и проворачиваю в голове все моменты, в которых я мог допустить оплошность.

– О, Михаил, заходи, – басовитый голос Артёма Григорьевича отлично подходил его громадной фигуре.

– Звали, Артём Григорьевич, есть ещё работа?

– Не совсем. Ты же знаешь Ирину Костылёву?

– Д-да, – от упоминания её имени всё внутри упало, – она моя невеста…

– Теперь нет! – от голоса директора задрожали стёкла. – Её сдала подруга сегодня, когда та, отпросившись с работы, отправилась на встречу с любовником. Сотрудник жизнепорядка проследила за ними, и их арестовали.

Уже с середины рассказа я хотел уйти и больше ничего не слышать. У меня в голове не сходился образ Ирины и той девушки, что открыто пошла на преступление. Теперь я понял, что в разговоре с ней меня смутило. Она отводила взгляд, вся злость была направленна в пустоту, а внутри неё была неуверенность.

– Но на этом не всё. При аресте она сопротивлялась, кричала про свободную любовь, про уничтожение рабства. Думаю, сам понимаешь, что делают с экстремистами у нас. Ещё, не дай бог, молодёжь подхватит эту заразу. Они всё мечтают о какой-то свободе выбора. Вечно лезут с тёплых мест ради «лучшей жизни», не понимая, что в плане их лучшая и самая правильная линия поведения, – тут Артём Григорьевич понял, что заговорился, и тепло посмотрел на меня. – Ну, ты не волнуйся, подберут тебе невесту, сыграете свадьбу по плану.

– Хорошо, ведь главное – это выполнить план, —я выдавил из себя улыбку. – «Жизнь дана, чтобы приносить пользу!».

– Вот, правильный настрой. Но всё же иди домой пораньше, соберись с мыслями.

– Спасибо, Артём Григорьевич.

Спустя десять минут я уже плёлся по улице к остановке. В мыслях было лишь, что хуже быть уже не может. Я ошибся.

Придя домой, я сразу увидел угрюмые лица всей семьи. Мама еле сдерживала слёзы. Пройдя чуть дальше, я увидел дедушку. Он сидел за столом и рассказывал моим сёстрам, как прожил свою жизнь. На столе перед ним лежал древнего вида план жизни, открытый на последней странице.

– А вот в прошлом году… – по щекам дедушки потекли слёзы.

Мама сразу обняла его, хотя сама уже плакала вовсю.

– Да что здесь происходит! – закричал я.

Повисла тяжёлая пауза. Все разом повернулись ко мне.

– Сосед твоего деда видел, когда он разговаривал с кондитером в день его исчезновения, и сдал его сотрудникам жизнепорядка. Так как старого хрыча так и не нашли, а правосудие должно свершиться, все обвинения скинули на нас, – сказал отец.

– Антона должны были сегодня убить, – послышался тихий голос дедушки. – Он пришёл ко мне, был в слезах, сказал, что этот план не готов выполнить. Мы с ним выпили, и он ушёл. Я должен был сразу доложить об этом, но мне стало его жаль, хоть раз захотелось побыть человеком, а не машиной в конвейере.