Яков Нерсесов - «СВЕТ и ТЕНИ» Спасителя Отечества М. И. Кутузова. Часть 2

Вполне возможно, что переместив войска согласно предложениям Барклая, Беннигсена и Багратиона, Кутузов вынужден был бы отстаивать эту позицию до последнего солдата, потому что в случае прорыва фронта армия Багратиона не выбралась бы из леса, весьма частого и заболоченного, не потеряв своей артиллерии. «Старый лис севера» не пошел на это и уже ночью Милорадович показал Остерману последний приказ Кутузова: «Если неприятель главными силами будет иметь движение на левый наш фланг, где армия князя Багратиона, и атакует, то 2-й и 4-й корпуса идут к левому флангу, составив резерв оной».

И все же, кое-какие силы ( гвардейская пехотная бригада Храповицкого – Литовский, Измайловский и Финляндский полки с двумя ротами гвардейской артиллерии ) были сдвинуты влево – за позиции 2-й армии.

Думается, нет смысла обсуждать «что бы было, если бы…»!?

Дело в том, что Последний Демон Войны , наверняка нашел бы как адекватно ответить на «упреждающие» русские перестановки-перемещения. Например, он мог нанести таранно-рассекающий удар по центру русской позиции – по деревне Бородино, где он, как известно, успешно действовал в начале сражения и лишь затем перенес акцент на левый фланг. Генерал от инфантерии Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов принял то решение по диспозиции, которое нам всем известно со школьной скамьи и сделал главное: дал предельно простой и категорический приказ «Стоять и Умирать!»

Вот русская армия «Стояла и Умирала» …

Кутузовский штаб размещался в деревне Татариново, а сам русский главнокомандующий во время сражения располагался на Новой Смоленской дороге, правее батареи Раевского – в Горках (там он и ночевал перед битвой) , как покажет развитие событий далековато от эпицентра сражения. Его венценосный визави руководил боем с возвышенности перед Шевардинским редутом, что позволяло хорошо видеть почти все поле битвы, кроме двух самых отдаленных участков. Для того чтобы обозреть всю диспозицию, ему было нужно подниматься на один из соседних холмов. Что он и проделает дважды во время сражения. Если бы он перемещался между флангами по столь пересеченной местности, то адъютанты со срочными донесениями не видели бы его и не знали бы, где его искать. Бонапарт и так был всего лишь в полутора километрах от Курганной высоты с батареей Раевского, а до «Багратионовых флешей» и вовсе – в километре. В общем, Наполеон был весьма близко от линии огня, что было в его привычках: как можно быстрее получать сведения с поля боя. Ближе к концу сражения, когда линия фронта отодвинется, французский император передвинется еще больше вперед.

Резюмируя все вышеизложенное , скажем, что в сведениях о подготовке русского командования к Бородинской битве немало противоречий («белых пятен» и «черных дыр» ) по причине сложных взаимоотношений в высшем генералитете ( многие ждали, что «старая северная лисица» опростоволосится, а «свято место пусто не бывает»!? ), по-разному, определявшего конечную цель сражения. Выбор русскими позиции и расположение войск на ней говорят в пользу того, что Кутузов собирался дать сугубо оборонительное сражение, причем, особая роль отводилась Новой Смоленской дороге. Чрезмерное усиление именно правого фланга, прикрывавшего как раз этот путь в тыл, следует объяснять не только значимостью этой коммуникации, но и стремлением русского главнокомандующего отвлечь внимание врага от своего более слабого левого фланга. Очень может быть, что то, что очень многим (?) в ту пору казалось «ляпом старого маразматика» – показное сосредоточение огромных сил справа – понудило Бонапарта ослабить образцовый корпус Даву, переведя две его дивизии налево к своему экс-пасынку для контроля за ситуацией в направлении Новой Смоленской дороги. Обычно при оценке возможностей обороны левого фланга русских львиную долю внимания принято уделять «Багратионовым флешам», тогда как сами участники бородинского побоища много говорят о деревне Семеновское с ее сильной артиллерией, причем, «Батарея Раевского» считалась ими не как «ключ» центральной позиции, а как одно из укреплений обороны д. Семеновской. Кроме того, если историки «давят» на открытость левого крыла с фронта , то русское командование тогда больше волновала угроза обхода с этого фланга.

В ночь перед сражением приказом по армии Наполеон призывал ее к решительной схватке: «Воины! Вот сражение, которого вы так ждали! Сражайтесь так, как вы это делали под Аустерлицем, Фридляндом и Ваграмом, и победа в руках ваших: она так нужна нам. Она доставит нам изобилие, хорошие зимние квартиры и скорое возвращение в отечество. Потомство с гордостью вспомнит о вас и скажет: и он был в великой битве под стенами Москвы!»