Александр Черенов - 1945 - Черчилль+Трумэн+Гиммлер против Сталина. Книга первая

– Так вот, рейхсфюрер: трезвое видение наших перспектив на Западе не оставляет нам иного выбора, как начать действовать – и немедленно.

– Почему «немедленно», Вальтер?

Губы бригаденфюрера растянулись в иронической усмешке.

– Потому что ещё большевистский вождь Ленин – тот, что был до Сталина – говорил в своё время: «Промедление смерти подобно!»

– И что он имел с этого?

Усмешка съехала на другую половину лица бригаденфюрера – ту, что поближе к рейхсфюреру.

– Он получил трон императора Николая! А в качестве приложения к нему – и всю Россию! А всё потому, что верно сориентировался «по месту». В том числе, и своему – в истории. Как говорится, «его пример – другим наука».

Шелленберг резко подался вперёд всем корпусом, едва ли не перегнувшись через стол.

– «Вчера – рано, завтра – поздно, значит – сегодня!». Вы, рейхсфюрер, конечно, слышали это выражение. Как раз – о нашем с Вами случае. Я скажу больше: для нас с Вами это – не выражение, а установка. Потому, что кто не успел – тот опоздал!

Нервным движением руки Гиммлер сдёрнул с носа очки, вынул из нагрудного кармана носовой платок, но, вспомнив, что только что производил «зачистку» стёкол, нервно забегал пальцами по столу. По опыту своего общения с рейхсфюрером зная, что сейчас давить на Хозяина – себе во вред: можно пережать – Шелленберг молча ожидал «дозревания» шефа.

– Немедленно, говорите…

Гиммлер перестал блуждать взглядом.

– Нет, Вальтер: придётся обождать.

– Рейхсфюрер…

Шелленберг нетерпеливо стал приподниматься в кресле, но Гиммлер первым оказался «на слове»:

– Назревают события.

– ???

Раскрыв рот – уже явно не для слова – бригаденфюрер водворил седалище на место.

– Заговор, Вальтер.

– Против…

Шелленберг скосил глаза на портрет Гитлера, висевший на стене за спиной у рейхсфюрера. Гиммлер молча смежил веки.

– И Вы знаете о нём?

– Знаю.

– И как давно?

– Достаточно – для того, чтобы войти в курс дела и «сориентироваться по месту».

Лицо Шелленберга прояснилось.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, Вальтер: всё – под контролем.

Впервые за время беседы на лицо Гиммлера просочилось некое подобие самодовольства. Чувствовалось, что он был, как минимум, удовлетворён состоянием и перспективами вопроса. Как максимум, глубоко удовлетворён.

– Если фюрер падёт жертвой заговора, он не останется неотомщённым…

– Вы это – аллегорически, или…

– «Или», Вальтер!

Первая за разговор усмешка слегка тронула губы рейхсфюрера.

– Как говорят большевики, «страна должна знать своих героев». И она их узнает. В своё время. А сейчас достаточно того, что о них знаю я. И много больше того, чем им хотелось бы.

Шелленберг снова всем телом подался вперёд – вместе с вопросом, застывшим на губах и в глазах. Гиммлер ещё раз смежил веки и утвердительно качнул головой.

– Да, Вальтер: мне известен и состав заговорщиков, и их цели. Даже план, но только в общих чертах.

– И – когда?

Голос Шелленберга дрогнул не столько от страха, сколько от надежды на то, что «непоправимое» случится.

– Скоро, – прищурился рейхсфюрер. Хорошо, так, прищурился, творчески, словно он уже планировал свои первоочередные мероприятия. И не только «по линии работы» с участниками заговора, но и дальше. Много дальше.

– Ещё этим летом? – «подрос надеждой» Шелленберг.

– Ещё этим месяцем.

Бригаденфюрер судорожно проглотил слюну. Радостный блеск глаз сопровождал «телодвижение».

– Тогда Вы правы, рейхсфюрер: надо подождать. Ситуация без… хм… хм… приобретёт новую конфигурацию, и это даст нам дополнительный козырь на переговорах с англосаксами. Главное – вовремя «перехватить знамя»!

– Не беспокойтесь. Вальтер, – утвердительно отработал ладонью Гиммлер. – Эти парни и не знают, что определены на роль классического мавра. Я не собираюсь отдавать Германию ни воякам, ни радикалам.

– Есть и такие?!

Рейхсфюрер покривил щекой.

– Увы, мой дорогой Шелленберг. Основная масса – ещё, куда ни шло: всё же – «товарищи по классу»… Но отдельные экземпляры… Мда… Но это уже – моя забота…

Двадцатого июля рейх потрясли события в Растенбурге – вместе с взрывом, который потряс фюрера и отдельных «товарищей». В смысле – партайгеноссе. Начальник штаба Резервной армии полковник Шенк фон Штауффенберг, уходя из бункера, «случайно» забыл у ножки стула по соседству с фюрером портфель с отсутствующим докладом и с присутствующей бомбой. В отличие от дубового стола и отдельных «дубовых голов», фюреру повезло, и он отделался, пусть и не лёгким, но испугом, с контузией и небольшим представлением о «том свете» «в нагрузку».