Анатолий Самсонов - Знак креста. Часть 1. Испанский крест, или Гранд Монте-Кристо

Силин на ходу снял пиджак и пристроил его на вешалку, направляясь к двери, ведущей с веранды в дом. Хозяин, однако, остановил его фразой: – Да один я здесь, один. Можешь не проверять. Жена с дочками в Крыму. Иди сюда, Иван, садись.

Мужчины расположились на веранде за столом друг против друга, хозяин быстрым движением руки убрал со стола полотенце, под которым обнаружились стаканы, тарелки с нарезанным хлебом, салом и луком, запустил руку под стол и извлек оттуда штоф с бесцветной мутноватой жидкостью, ловко наполнил стаканы и поднял свой: – Ну, за встречу! – Мужчины выпили, закусили сальцом с лучком, и хозяин продолжил: – Случилось, Иван, случилось! Второго дня на встрече преподавателей и выпускников военной Академии со слушателями нового набора я увидел…, я увидел.., – Родригес поперхнулся и закашлялся. Гость встал, протянул руку над столом, похлопал хозяина по загривку и предположил: – Товарища Сталина? – Лицо и лысина Родригеса побагровели, он замахал руками и натужно выдавил из себя: – Д-да, его тоже. Но не это главное!

– О-о! – изумился Иван Силин, – если даже лицезрение товарища Сталина не главное, тогда кого же ты увидел? Дьявола? – ехидно осведомился гость. Родригес отдышался и уже нормальным голосом ответил: – Хуже! Я увидел Бурова! Да, да, того самого Бурова! Из Испании! Правда, он уже не капитан, а полковник, да теперь еще и слушатель Академии. На моем потоке, на параллельном курсе! Вот так. – Глаза гостя застыли серыми льдинками: – Черт побери! Ты не мог ошибиться?

– Нет, Иван, я не ошибся, я узнал его, я видел его как тебя сейчас! Наш испанский друг тоже узнал меня и поздоровался, а я, поверь, чуть не обверзался, когда подумал, а ну как он громогласно или, наоборот, тихо и с издевкой спросит сейчас: «А где колечки -то испанские, а, товарищ Родригес? Где? А золотишко в слитках? Где оно?»

– Тс-с, – просвистел гость и воровато покрутил головой, – тише, ты. Дальше-то что? О чем говорили?

– Да ни о чем мы не говорили, не успели. Все было на людях и на ходу.

– И это всё?

– Нет, не все. На следующий день я не поленился и съездил в госпиталь, где выхаживали Бурова. По прибытии из Испании его сразу из Одессы переправили в Москву. Его лечащий врач рассказал мне, что Буров перенес сильнейшую контузию, отягощенную, подожди, дай бог памяти, ага, вот так – посттравматической ретроградной амнезией, – то есть потерей памяти. Надо же! Повезло ему – Бурову – и что выжил, и что не рехнулся, и что только события последнего дня жизни до контузии стерлись из его памяти, а не вообще всё. Вот так.

– Уф, – облегченно выдохнул гость и откинулся на спинку стула, – значит, только последнего дня? – и тут же живо спросил: – А может память вернуться к нему? Что говорит медицина?

– Может. Правда, как утверждает доктор, спрогнозировать это невозможно. По его словам, мозг может восстановить этот пробел в памяти в любой момент, но, возможно, это не случится никогда. Вот так.

– Вот так, вот так! – повторил гость. – А если случится? Ты понимаешь, Фока? Плохо! Плохо! Надо что-то делать, что-то делать!

– Брат Бурова был белым офицером…, – начал, было, Родригес, но Силин прервал его.

– Уже подумал я, подумал об этом. Непроханже. Буров, я знаю, все честно указал в анкете. И что второй брат с матерью находятся где-то за границей тоже указал. Да и нет их уже. Брат – он был врач – умер от какой-то заразы в Африке, а мать умерла в богадельне в Голландии. И социальным происхождением Бурова не зацепишь. Отец Бурова из крестьян выбился в люди, а мать из семьи преподавателя семинарии. Наш Отец Народов и Великий вождь, – Силин глянул на замершего Родригеса, – ты знаешь, тоже из семинаристов. Так что, как говорят урки, и это не проканает. – Силин тревожно уставился на излучину реки с нависшими над ней грозовыми тучами. По его напряженному взгляду можно было догадаться, что в его голове идет поиск решения. Вот оно сложилось, гость успокоился, перевел взгляд на хозяина и сказал: – Я знаю – что надо делать. Знаю.

– Что, что? – возбужденно спросил хозяин, вытирая пот со лба и шеи.

– Маркес! Маркес нам поможет!

– Маркес? Он жив?

– Жив, жив!

Родригес успокоился и теперь задумчиво смотрел на гостя и соображал: «Ага. Значит, тогда, в Испании, Иван не только получил нужные показания от Маркеса, но и завербовал его, да мало того, что завербовал, но и оставил на личной связи, коль так уверенно на него рассчитывает»

А гость повторил: – Жив, жив Маркес! И он нам поможет. Поможет, – гость покосился на хозяина, – если ты, Фока, сделаешь то, что нужно сделать.