Олег Измеров - Ревизор Империи

Значит, переговоры вести с альтернативным Лениным, решил Виктор. Ладно. Посмотрим.

— В этих условиях, — продолжал вождь мирового пролетариата, — государство уже не может быть простой настройкой над общественными отношениями, потому что оно не становится надстройкой само, механически. По Марксу, всегда есть класс, который это государство, как надстройку формирует. Здесь этого класса нет, не созрел, это еще не класс, а рассада, которую надо кому-то поливать и пропалывать. Формирование государства, как системы власти, системы институтов общества, в значительной мере предоставлено представителям этих институтов, чиновникам, нанятой ими массе казенных служащих и все более привлекаемым на государственную службу представителям буржуазной интеллигенции — ученым, инженерам, врачам, педагогам и агрономам. Этому способствует и объективная необходимость иметь в казенной собственности значительную долю экономики для ее ускоренного развития, в частности, железные дороги, проволочный и беспроволочный телеграф, почту, создаваемую сеть электрических станций и линий передачи тока. Таким образом, в России образовалась, помимо буржуазии, пролетариата, и огромной массы крестьянства, еще одна большая группу людей, занимающая особое положение по отношению к собственности и общественному разделению труда. Группа, которая формируется как еще один общественный класс. Этот класс не столько отчуждает себе в собственность сами материальные средства производства, как это делает буржуазия через финансовые механизмы, сколько присваивает возможности, вытекающие из положения каждого представителя этого класса в государстве. Будет большим упрощением рассматривать господство этого класса, как государственный капитализм; при госкапитализме используются чисто капиталистические механизмы присвоения, в то время как третьему классу важны не деньги сами по себе, не имущество, а те полномочия, которое общество позволяет ему присвоить. В вашей реальности то, чем владеет этот класс, если не путаю, называется «административный ресурс»?

— Да. Так получается, марксизм устарел, что ли?

— Глубочайшее заблуждение! Если не возражаете, мы продолжим нашу беседу, не отрываясь, так сказать, от ростков нашей будущей телесной пищи.

Виктор не возражал, и Ильич продолжил лекцию, впрочем, не забывая с те же увлечением воевать с лезшими из земли одуванчиками, пока те не успели выбросить свой десант.

— Понимаете, марксизм, как и всякая наука, держится на непрерывном обобщении научных фактов, и развивается, когда наука обнаруживает новые факты, которые нельзя объяснить с позиций действующих теорий, которые этим теориям противоречат. У вас в тридцатых годах столкнулись со множеством новых фактов, которые надо было осмыслить, но в то время вы бы вряд ли смогли это сделать. Чтобы поднять теорию на новый уровень, надо не просто иметь факты, которые противоречат старой теории. Нужно накопить много фактов, чтобы разделить случайное и закономерное, выделить типичные явления, найти для них те отличительные признаки, которые отражают их суть, надо, наконец, разобраться в их сути. Короче говоря, до конца века вы были просто обречены на эмпирику и попытки притянуть за уши все новые явления и общественные процессы к работам Маркса столетней давности, пока эти попытки не дискредитировали сам марксизм. Гипотеза, которая логически объясняет происходящее у вас, у меня есть, и, если вам интересно, могу вам ее изложить.

— Необычайно интересно! — воскликнул Виктор. В конце концов, читатель с мнением Ленина может соглашаться или не соглашаться, но было бы странно не узнать, что думает о нашем мире человек с энциклопедическим образованием.

— Прежде всего, сказанное вами полностью подтвердило мой вывод, что империализм есть высшая и последняя стадия капитализма — капитализма в Марксовом понимании этого слова. Империализм прикрывает собой фазу перехода капитализма в дремлющее, компромиссное состояние, когда над частнособственническим базисом появляется сильная, во многом самодостаточная политическая надстройка, а представители этой надстройки образуют тот самый третий класс, о котором я вам уже рассказывал. Такая надстройка у вас называется «социальное государство». Оно представляет собой частный, особый случай государства, и его задача не сводится к простому насилию одного класса над другим. Вы читали марксово «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»?