Несмотря на все сложности жизни на новом, пока еще не обжитом месте, в Рим постоянно приходили новые переселенцы, и город стремительно рос. Кроме латинян, к нам приходило много сабиняни этрусков, были и люди из других племен. Братьям пришлось приложить немало усилий, чтобы все они забыли своё племенное прошлое и стали единым целым.
Ромул и Рем были неоспоримыми лидерами и стали править совместно, но достаточно быстро каждый из них стал обзаводиться собственными сторонниками, которые разжигали их амбиции. В итоге все чаще между братьями стали возникать разногласия. Они оба были по характеру сильными лидерами и плохо умели идти на компромисс. В детстве они соревновались, выясняя кто быстрее, сильнее, ловчее, кто дальше кинет копье или более метко пошлет стрелу. Теперь, став взрослыми мужчинами, они видели друг в друге соперников. Каждый считал себя лучше, умнее, сильнее, красивее и при каждом случае показывал это. Напряжение между двумя правителями росло, и это чувствовалось всеми.
Основание Рима. Фреска Аннибале Карраччи, 1589—1592 годы
Они, хоть и родились в один день, но были очень разные и внешне, и внутренне. Ромул – более широкоплечий, коренастый, крепкий, с волосами, как темный каштан. У него было мужественное лицо, но глаза достались ему не отцовские, не было в них той притягательной силы. Если сравнивать с братом, то Ромул был более жесток и расчетлив, а еще в его душе дремало что-то дикое, звериное. Когда это пробуждалось, Ромул впадал в безудержную ярость, и ничто не могло его остановить.
Рем тоже был крепкий парень, но от матери он унаследовал изящество и аристократизм. Более утонченный, он был честолюбив, однако для брата был готов пожертвовать многим. Он мог зло высмеять Ромула, но все же он любил того и никогда не решился бы на убийство.
Ромул же однажды решил, что двум медведям в одной берлоге тесно, и стал обдумывать, как избавиться от конкурента.
Разногласия между правителями все росли, и личное переплеталось с общественным. Они спорили при дележе добычи. Ругались, нарезая участки пахотной земли своим сторонникам или распределяя должности в городском ополчении. Их друзья подливали масла в огонь, разжигая честолюбие братьев и устраивая всякие интриги.
И как в любой трагедии, там была женщина. Не помню, как ее звали, да и было ли у нее имя вообще. Мы были молоды, и к женщинам относились весьма просто. Удавалось захватить у соседей девиц – лучших отдавали правителям, а остальных делили между собой. Женщин в Риме было мало, и они часто переходили из рук в руки.
Вот и та, рыжая, сначала была с Ромулом, а потом бросила его и ушла к Рему. Естественно, Ромул с его буйным нравом вспыхнул, как сухостой в летний зной. А Рем еще при очередной ссоре сильно оскорбил его, бросив презрительно:
– Иди домой к матери. Я тут и сам справлюсь.
Ромул хотел бы быть единственным правителем, и часто думал о возможном братоубийстве, но без этой последней ссоры, наверное еще долго не решился бы взяться за оружие.
Этой же ночью Ромул ворвался в дом к брату и лично заколол его. Еще несколько друзей Рема были убиты следом или бежали. Так Ромул стал единовластным правителем, царем, рексом.
Он придумал первые законы, по которым следовало жить гражданам Рима, он же установил религиозные праздники и назначил первых жрецов, призванных молиться о благополучии города.
В юности он довольствовался малым, не зная ни роскошных одежд, ни почета. Теперь же, став царем, с лихвой наверстывал упущенное. Ромул всерьез думал, что внешние атрибуты власти внушают людям почтение к правителю, и приказал сделать себе трон, подобный тем, на которых восседали этрусские цари. Он вообще многое перенял у этрусков, когда закладывал основы римского порядка.
Например, идею двенадцати телохранителей-ликторов, всюду сопровождавших царя, он взял у этого народа. Только вот царя этрусков избирали граждане двенадцати городов, и каждый город давал одного ликтора, охраняющего монарха и следящего, чтобы интересы его города не были ущемлены.
У Ромула же ликторы стали его личной стражей и исполнителями приговоров. Каждый ликтор носил связку прутьев с воткнутым в нее топором. Когда царь вершил суд, то этими прутьями ликторы секли провинившихся, а топором лишали головы приговоренных к смерти. Сам Ромул отныне появлялся, разодетый в пурпур, с вызолоченным жезлом и окруженный свитой.
Читать дальше