Ак-патр Чугашвили - Резистенс

— Сссука! Убью! Муссор! — он прыгал взад — вперёд, размахивая здоровенным тесаком.

— Уууу, как ты возбудился, гудрон!

— Кто? — он на мгновение остановился, и в этот момент я достал его голову правым прямым, его мотнуло, я догнал его прямым типом в грудь, он упал на спину, и выронил нож. Чтобы успокоить товарища, я сделал то, что когда — то делал со своими соперниками один бразильский боец по прозвищу «Сёгун». Сбив своего соперника с ног, он прыгал на него сверху, выцеливая ногой живот жертвы, этот приём назывался «затаптывание». Я прыгнул всем весом на живот сутенёра, он ойкнул, и скрючился на правом боку. Я обхватил его за шею левой рукой, и зафиксировал голову правой.

— Сдаётся мне, что сегодня ты будешь моей маленькой губастенькой подружкой. Обещаю — тебе понравится!

Он захрипел, и забулькал слюной.

— Извини, не понимаю твой ярославский акцент.

— Нееет, не убивай меня, я работаю на СБВМ…

— Да ты чё? Я тоже! Привет, братан! — я сильнее сжал его горло, он судорожно задёргался, и засучил ногами. Проходящая мимо бабка, испуганно шарахнулась в сторону.

— Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь — немузыкально проорал я. Бабка побежала, припадая на правую ногу, и помахивая авоськой.

— Ну, всё, нам надо прощаться, очень приятно было познакомиться…

— Не делай этого, Васся…

— Что? Откуда ты знаешь моё имя? А…так ты не врал — я ослабил захват — чего тебе надо от меня?

— Ничего…просто проследить…

— Да ты меня чуть на лоскуты не порубил, словно я кусок хамона какого — нибудь…

— Я просто пугал, я не всерьёз…прости…

— А если за мной следят? Ты об этом подумал? Извини, но мне придётся тебя убить, я должен соответствовать образу несгибаемого патриота, и борца с американской оккупацией.

Я сдавил его шею посильнее, он впился ногтями в мои руки, и задёргал ногами как сумасшедший. Я упирался ногой в стену, негр отчаянно дёргался, от его ног летели брызги (обмочился, голубок), в этот момент на моё лицо упал отблеск голубого цвета — полицейский коптер завис в воздухе, и подмигивал мне голубым глазом мигалки.

— Немедлэнно прэкратитье драку! — до меня донёсся скрежещущий голос из полицейского динамика.

— What do you want from me? I have the right to fuck this pretty boy in the ass! Вы нарушаете мою privacy! Принцип уважения прав меньшинства — один из главных принципов демократии! За что боролись? За что гибли самые светлые умы современности? Пропадленский! Швондер — Сволочь! Они отдали свои жизни за то, чтобы я мог спокойно взлохматить булки этому почтенному московиту! Это моё конституционное право!

Из коптера выпрыгнули два брата — близнеца утренних копов, и потрусили к нам с тяжеловесной грацией двух перекормленных бизонов. Я отпустил негритёнка, и вытянул вперёд правую руку, предвосхищая вопрос о моём Ай — Ди. Ближайший ко мне полицейский прижал к моему запястью считывающее устройство, оно возмущённо булькнуло, и выдало моему поддельному чипу зелёный свет. Неудачливый сутёнер не торопился встать на ноги, он держался за горло, и выхаркивал сгустки желчи, сидя на мокром асфальте.

— Ваш Ай — Ди!

— Я из Службы Безопасности верховного манагера!

— Ваш Ай — ди!

— На! — он резко выкинул вперёд правую руку.

Считывающее устройство щёлкнуло, загорелся красный индикатор, полицейский ловко захлестнул правое запястье афромосковита петлёй пластиковых наручников, вторую петлю он замкнул на своём запястье — ты пойдёшь с нами.

— Да чего такое? Ваш прибор не работает, я — сотрудник спецслужб, мои документы в порядке!

— Не надо…этот бабский визг! Прьекратить! Встать! Маалчать! — полицейский перешёл на фальцет совершенно не подходящий такому капитальному телу. Он шагнул в сторону коптера, и сутенёр поехал за ним на животе, издавая дикие утробные вопли. Я отряхнулся, и побрёл в сторону остановки, мне предстояло добираться до дома на «теффтельке» — кургузой, жёлтого цвета маршрутке, прозванной так за внешнее сходство с американским послом. Победившее демократическое правительство решило, что троллейбусное, трамвайное и автобусное сообщение — неподъёмный груз для бюджета десятимиллионного города, точно так же, как и метро. Трамвайные пути были безжалостно выкорчеваны, провода содрали активисты, промышлявшие продажей цветмета, входы на станции метро были заколочены фанерными щитами с портретами улыбающегося Верховного Манагера, и слоганом «Ходьба — самый демократичный способ передвижения!». Я успел промёрзнуть до костей, прежде чем пришла нужная мне «Теффтелька» переполненная пассажирами. Я повис на одной ноге у самого входа, и стал свидетелем перепалки между пассажирами и водителем. Краснолицая тётка, сидевшая спиной к водителю в первом ряду, истекая потом, злобно выплёвывала слова.