Алиса Климова - Вотъ Вамъ молотъ

Мне "господнее решение" обошлось, кроме небольшой суммы, еще в пару месяцев напряженной работы Володи Ульянова, но он и с плановой работой справился, и три винтовки, стреляющих на два километра револьверными пулями, сделал. Стрельба, правда, велась метров с двухсот, зато пулю местные врачи (очень хорошие, кстати) нашли только одну, очень мятую. Зато войны не случилось. По мне дюжина трупов лучше чем двенадцать тысяч, тем более что этим "белякам" все равно недолго жить оставалось.

А еще хорошо то, что "колорадам" никто теперь не мешал проводить свою политику. Я — по возможности, конечно — за ней наблюдал, но так и не понял, чем она отличается от какой-то другой. Ну, ввели восьмичасовой рабочий день на заводах — но там заводов-то хорошо если десяток на всю страну. Включая мастерские в порту Монтевидео и такие же мастерские на железной дороге (да и те британские).

В Уругвае была одна беда: отсутствие полезных ископаемых. Нет угля, нет нефти и газа. Руда — железная — правда есть, но такая паршивая, что по нынешним временам на неё и смотреть никто не станет. Леса тоже нет. Хорошо ещё климат там теплый, потому что дров взять тоже негде. Договариваясь с Генри о "разделе сфер влияния", я специально попросил инициировать геологическую разведку территории, и американцы два года пытались хоть что-то найти. Железо — нашли, долго от него отплёвывались, и всё закончилось подписанием договора между Игнатьевым и Рузвельтом о том, что "Америка признает исключительные интересы России" в этой никому не нужной стране. При условии, что Россия не будет устраивать там военных баз.

Зато в Восточной Республике был замечательный инженер Виктор Судриерс, разработавший целую программу строительства гидроэлектростанций. Единственным богатством Уругвая (если не считать пампасов) были реки. Рек было много и вода в них была круглый год — дожди шли регулярно. Президент Хосе Батлье-и-Ордоньес деятельность Виктора очень одобрял, вот только денег у него на строительство всех этих станций не было. Деньги были у меня. И именно это позволило мне договориться с президентом о встрече: может быть, в разговоре с ним удастся понять, почему в этой самой бедной от природы стране всё так хорошо… ну, будет хорошо. Лет через пять-шесть.

Встреча с уругвайским президентом началась несколько неожиданным конфузом. Еще в самом начале осени ему был подарен "Серебряный призрак", и сеньор Батлье-и-Ордоньес счел правильным встретить нас еще в порту. После обмена формальными приветствиями мы с Камиллой вместе с президентом поехали в приготовленную резиденцию, и неожиданно сеньор Хосе, как-то странно на меня поглядев, спросил:

— Сеньор Алехандро, Ваши представители сообщили, что вы в Уругвае впервые, не так ли?

— Лично я — да, но у меня в вашей стране уже три года действует сельскохозяйственная лаборатория…

— Это я тоже слышал… меня, откровенно говоря, удивляет другое: я ни разу не встречался с иностранцами, говорящими на портуньол. Дже здесь, в Монтевидео, немногие жители его используют…

— Э-э-э… Теперь понятно, почему на меня так косились в других местах, даже на Кубе, — я заставил себя улыбнуться. — Видите ли, учителем испанского у меня был как раз уроженец этих мест, из города, если я название не путаю, Артигаса, — я помнил про креолку, "давешнюю" жену Леонтьева, упоминавшую, что её то ли дядя, то ли наоборот, племянник, уехал на заработки в Европу. — Сеньор Луис Серрато?

— О, я думал, что он уже в раю… надо же, как мал наш мир!

— К сожалению, теперь он действительно в раю… — постарался вывернуться я: кто же мог предполагать что в стране с населением меньше Харькова все дворяне друг с другом знакомы? — Но я тем более рад, что в вашей стране мой испанский понятен. У меня большие планы именно на Уругвай, и, разговаривая на местном языке, я лучше пойму, насколько они осуществимы.

После моего вынужденного "признания" некоторая напряженность в общении исчезла:

— Откровенно говоря, я тоже не совсем Ваши планы понимаю. Я могу понять англичан, которые, к сожалению, теперь фактически контролируют все железнодорожные перевозки в стране. И понимаю, зачем вы так рьяно занялись исследованиями в сельском хозяйстве — они ведутся в интересах России, от Уругвая Вам нужен только климат. Но зачем Вам производство электричества? Ведь его в Россию не увезти. А найти тут покупателей на такое количество… я не вижу возможностей. Вы поймите, как президент, я всячески приветствую любые вложения в промышленность — но мне нужно понять, что сподвигло вас на столь… рискованные, скажем, вложения?