Сергей Кулагин - «Хроники мёртвых городов – 3». Сборник рассказов

– А у меня есть страховка – тридцать ребятишек, все знают, что вы, немцы, сентиментальны. Сейчас прикажу своим парням придавить пару клопов из номера три нуля-три, и ты станешь сговорчивей! Иди вперёд, Густав, и давай без глупостей, мистер О’Брайен и его копиё нужно мне целым!

Макс спросил у меня:

– Кажется, здесь играют краплёными картами?

– Да, они держат нас в шахе! – завизжал Бельчонок. – Дети здесь причём?

Трубкозуб замысловато выругался.

Я достал дезинтегратор. Против машинменов, штатно вооружаемых базуками, ракетными самострелами и шестиствольными лучемётами, защищённых бронёй из голландской стали толщиной в четыре дюйма, мой дезинтегратор на первый взгляд не самый веский аргумент, да и на второй тоже. С напускным равнодушием интересуюсь у Брюса:

– Ты хорошо осведомлён о заводе-изготовителе. Может, и модель роботов знаешь?

– Roni 800.

– Не слишком новые…

– А тебе это поможет? – Чопик ржёт. В его хохоте сквозит истерика. – Густав, нам крышка! Но я не уйду отсюда без копья! И вам не дам! Пусть я сдохну, но буду знать, что держал в лапах пятьдесят лимонов!

Калибрую импульсный диапазон своего оружия на минимум. Мне не нужны грандиозные разрушения. Мне нужна прицельная точечная стрельба.

– Густав! – орёт Бельчонок. – Ты что, собрался воевать с машинменами?! Эт же верная смерть!

– Верная смерть наступит, если эти создания выйдут из номера, – объясняю я. – Странно, что они до сих пор не сделали этого.

– Потому что эти твари охраняют артефакт! – вопит Чопик. – Ну же, Густав, иди и надери ублюдкам задницы!

Боже, какие все шумные. Я отодвинул плечом Бельчонка и приказал ему:

– Готовь плазменные резаки!

Подмигнул Трубкозубу:

– А ведь мы уже имели дело с парочкой таких парней, когда работали с Гастаном.

– Было дело, – вздыхает Трубкозуб. – Помнится, они выкосили половину команды…

– Верно. Потому что мы палили в корпус, а надо было бить в глаз.

– Я не так метко стреляю, как ты, Густав. И потом, попасть в фотоэлемент такой ловкой твари, как машинмен – надо очень сильно постараться.

– Вот и постарайся. – Я маню пальцем Макса: – Не прячься, приятель. Ты тоже в деле. Будешь почтальоном. Изготовь мне десяток голограмм, таких Санта-Клаусов, что посылал нам на Рождество.

– Голограмма? – фыркает Чопик. – Да кто купится на такую туфту?!

– Человек, конечно, не купится, а вот робот… Давай, Макс!

Странно. Почему мне не страшно? Возможно, через минуту я буду мёртв, от меня останется лишь неприглядная обожжённая тушка, а то и вовсе горстка горячего пепла. А может, мне просто всё давно надоело? Жил никчёмный, никому не нужный пират, суетился, гонялся за добычей, отбирал чужие жизни, а потом исчез. Кто-нибудь в портовом трактире сообщит промежду прочим: «Слыхали? Густав Везунчик облажался, дал себя пристрелить». А другой рыгнёт и скажет: «Да и хрен с ним».

Мне всё равно. Или нет? Всё-таки я бы ещё пожил. На душе грустно и весело одновременно. Смотрю, как Макс судорожно штампует призраков. От страха наш пилот налепил их два десятка. Какие-то древние космонавты в нелепых белых скафандрах. Где он только нашёл эти модели. Какая разница, для массовки сгодятся. Сейчас Бельчонок активирует резак, и мы запустим их в бой. А сами войдём через центральный вход. Меня позвали стрелять, и это единственное, что я умею делать хорошо…

* * *

Меня иногда спрашивают, как ты это делаешь? Правда, не знаю. Просто бегу, просто стреляю. Мысли? Очень не хочется умирать. Двое слева. На пол. Мимо. А я попал. Невероятно, но мне кажется, что я вижу, как медленно срывается огненный хлыст с иглы лучемёта в руках Трубкозуба, как хлыст распрямляется из тугой петли в слепящий выстрел, дырявящий киборга. Вижу, как вываливаются из раструба излучателя в руках Бельчонка один за другим тёмными тугими шарами сгустки плазмы, как они сначала неохотно, а потом ускоряясь, сияющей лавиной таранят панцирь другого робота. Нам навстречу, в ответ, сквозь дым и огонь выносятся дымящиеся пики шестиствольных залпов, осколки реактивных гранат выкашивают перед нами пространство. Грохот такой, что его просто не замечаешь, и дело не в экранирующих шлемах, они не всегда срабатывают. Я живу эти мгновения в нереальном молчаливом мире немого кино, съёмка замедленная. Не знаю, почему так. Тяжело ребятам, у них по-другому. У Трубкозуба на лице кожа пошла волдырями. Макс визжит на задворках боя, у него загорелась кираса, и он, забыв обо всем на свете, пытается выползти из раскалённого панциря. Бельчонок? Бельчонок молодец! Обзавёлся переносной артиллерией, водрузил на мёртвых парней Чопика боевой смеситель и порционно выплёвывает начинку из заправленных в ленту зарядов. Эту начинку у нас называют чёрная материя, высвобождаясь из магнитного кокона, она уничтожает приличные объёмы материи белой, сопоставимые с собственной массой. Где Бельчонок раздобыл смеситель? Почему он решил, что задница мертвеца спасёт его от ответного выстрела? Я видел этот выстрел. Машинмен выкатился на свободное пространство, синхронизировал цель, пригнулся, и у него из заплечного ранца вышла ракета.