Наталья Кошаева: Портрет неизвестной. Часть 2

– Спасибо, прошла. Но пока еще ощущаю некоторую звенящую пустоту в черепушке. Скоро все наладится.

– Отрадно слышать. Я запретил сегодня вас тревожить и Мирону, и Николя, хотя они и рвались. Но если вам лучше, может присоединитесь к трем несчастным студентам?

– Я очень тронута вашей заботой. Ой! – она неосторожно натянула одеяло на плечо, оголяя при этом ногу, от лодыжки до бедра. Глаза князя округлились, а брови подскочили вверх.

– Я лучше прилягу, и тогда к вечеру буду точно, как новенькая. – Лиза попятилась, руками прикрывая все случайные прорехи.

– Да… Отдыхайте, Алекс! – спешно откланялся Иван.

– Ну и попала… – возмутилась Лиза, когда посетитель ушел. – Проходной двор или дурдом?

– Дурдом! – утвердилась она во мнении и пошла наверх переодеваться, одеяло же окончательно съехало со спины, и волочилось теперь за нею на подобие шлейфа. Но на это Лизе уже было наплевать.

Роман Редькин обретался в своем закутке и творил. Только рыжая вихрастая макушка торчала над столом. Студент не замечал Алекса, который переминался с ноги на ногу возле него.

Кхе-кхе! – кашлянула она, чтобы маэстро поднял голову. На веснушчатом лице студента читалось недоумение, когда он наконец обратил внимание на гостя.

Пришлось Алексу напомнить, о чем они договорились вчера.

– Точно! – Роман взлохматил волосы на затылке, расплываясь в улыбке. – Молодец, что пришел.

– А я тут портал доделываю. Как тебе, кстати? – Он отставил планшет к дальней стенке. Портал готического собора, тот самый, что Лиза видела вечером, стал еще объемнее – Роман углублял проложенные тени.

– Отмывку делаете? – спросила Лиза. Как не узнать этот прозрачный, слегка тепловатый оттенок? Оттенок китайской туши, которой, девушка тоже делала первую академическую работу. Эту тушь нужно было усердно растирать на специальном камне, разводить водой и фильтровать, чтобы не было осадка. В эпоху глобального интернета было не трудно, заказать, хоть из самого Китая, и тушь, и все необходимые аксессуары. Интересно, как нынче эту тушь добывают?

– М-да, – подумала Лиза, – традиция – страшная сила.

Вслух же сказала, – Мне нравиться, здорово!

Редькин засиял от удовольствия. Покраснел, от чего яркие веснушки, украшавшие его лицо, почти пропали на фоне румянца.

– Скажешь тоже! – удовлетворенно фыркнул он, потягиваясь как довольный кот.

Пока Роман созерцал свою работу Лиза оглядывала его закуток. Творческая атмосфера Редькинского закутка напомнила Лизе о веселых студенческих годах, которые она провела в этом же самом помещении, только двести лет спустя. Так же развешаны по стенам начатые штудии, на гвоздике болтались длинные линейки, а подоконник был завален ворохом изрисованных бумажек. Нечаянно, ее взгляд упал на планшеты под натянутой рейсшиной, лежащие на чертежном столе. Это был, видимо, начатый курсовой проект. Уже был вычерчен фасад домика, под ним располагался план, а справа намечался разрез. Лиза сдвинула в сторону деревянный угольник, закрывавший большую часть чертежа. Под треугольником пряталось пояснение, написанное четким каллиграфическим почерком: «Каменное строение. В нем: а.20 стойл, b. отделение, где стоит чан с водою и лари с овсом, с. галерея за колоннами Тосканского ордена; на верху оной конюшни жилые покои для людей». Лизе конюшню проектировать еще не доводилось, а вот автостоянки довольно часто.

– Все то же самое, – удивилась она. Парковочные боксы да помещения техобслуживания. Вот входная дверка Лизе не понравилась, – Узкая какая-то, я бы пошире сделала, – прикусила губу, задумалась.

– Интересно, какова стандартная ширина лошадиной задницы? Пройдет ли здесь лошадь? – девушка оглянулась на автора. Можно было и не оглядываться, Редькин растворился в своей отмывке, спрашивать его о чем-либо бесполезно.

– Ну что ж, проверим догадки опытным путем. – Лиза развела руки в стороны, и попыталась наглядно представить примерную толщину лошадиных боков.

– Столько? – с сомнением подумала Лиза и еще прибавила десяток сантиметров.

– Где-то так – решила она, определяя на глаз, что получилось около метра. – Еще прибавить полметра с каждой стороны, для того чтобы даже самая толстая лошадка свободно прошла вместе с самым толстым конюхом. Получилась ширина два метра, а не то, что нарисовано у Редькина.

Размеров на чертеже не стояло, но судя по пропорциям, двух метров там точно не было. Ей до чесотки в ладошках захотелось перерисовать этот кусок. Руки сами собой потянулись к чертежу.