Антон Овчинников - Рецидив

Когда все труды Патриархов были мной исследованы, я смог поведать обо всем учителю. Своими рассказами о прочитанном, я привел его в восторг.

«То, что ты узнал рассказывается великим Шломоном 19 19 Соломон. , как легенды нашего народа, но теперь я знаю, что все это правда! Я велю нашим странствующим братьям донести эту новую истину до народа Израэля, все должны узнать, что это правда!»

И помолчав – добавил: «Я надеюсь, что ты, как новый Избранный, сохранишь в тайне это место?»

«Не сомневайся, ребе!» – поклонился я ему.

Однажды, после утренней молитвы и трапезы меня позвали к вратам, где под недремлющем оком Баруха ждал высокий, хорошо одетый, юноша, с темнеющим пушком на лице. Я в нерешительности остановился – кто это?

– Эмил! – воскликнул молодой человек, – Ты не узнал меня?

Мой недоуменный взгляд был ему красноречивым ответом.

– Я же Йоан! Брат твой!

Старый Барух недовольно покосился на нас.

– Добрый чэловэк! – положил он руку на плечо Йоана, – Ты сказал, что хочэшь учиться истинной мудрости и сказал, что за тэбя есть каму порючиться, но я вижу, что ты салгал минэ!

Я смотрел на пришельца, назвавшегося моим братом. И вспоминая наше единственное знакомство, с удивлением и радостью узнавал в нем знакомые черты.

– Подожди, брат Барух! – остановил я намерение одного из наших старейшин выставить Йоана за ворота, – Я не узнал своего двоюродного брата! За что должен просить у него прощения, ведь виделись мы с ним еще детьми!..

Я сделал шаг к Йоану и порывисто обнял его.

– Привет тебе, мой брат!

– Ну, наконец-то, Эмил! – заключил он меня в ответные объятья.

– Ладно, я вижу вы искрэнны! – сказал старый привратник, отступив от нас на шаг и расплываясь в улыбке, – Проводи своего брата к старейшим братьям, Эмил, и пусть ему дадут место в Общем доме…

Пока мы шли к старейшинам, я успел рассказать Йоану о порядках, установленных в Общине, и как следует себя вести с братьями и старейшинами.

Йоана, как нового послушника, поселили возле двери, в Общем доме, и нам было просто выходить во двор, что бы поговорить, не мешая остальным братьям отходить ко сну.

– Я вижу, ты здесь уважаемая личность! – начал Йоан, когда мы устроились с ним на крыльце, под слабеющими лучами заходящего солнца.

– Об этом потом, расскажи лучше, как там наши? – попросил я его.

– Ну-у-у, – протянул Йоан, разгладив складки ткани на своих коленях, и хитро посмотрев мне в глаза, – У тебя теперь есть еще одна сестра и четверо братьев!

– Здорово! – чуть не задохнулся я от радости, – Когда отец собирал меня сюда, моей сестренке шел только первый год, а теперь…

– Да, – мечтательно сказал Йоан, – Они приезжали к нам на прошлый Пейсах 20 20 Еврейская пасха. ! Ита уже взрослая Мириям ищет ей жениха, Рахиле только двенадцать лет, еще у тебя есть братья Йеуд, Шимон, Иаков и совсем маленький – Ишур…

– Хорошо! – прервал я его, – А как поживают твои родители, как Елизавета, здоров ли Захария?

После этих вопросов Йоан сник.

– Отец покинул нас в прошлом году… – сказал он, отводя глаза.

– Как!? – вскричал я.

– Господь призвал своего служителя, чтобы он воссоединился со всеми коленами своего народа… Почти сразу после Пейсаха, – сказал мой брат, и голос его предательски дрогнул, – Мама здорова и передает тебе пожелания также здравствовать.

– Тогда скажи мне, брат, – спросил я его после недолгой паузы, – Почему ты пришел сюда, а не занял полагающееся тебе место среди левитов?

Йоан погрустнел еще сильнее и замолчал, угрюмо уставившись в одну точку перед собой.

– Ты знаешь, – сказал он задумчиво после затянувшегося молчания, – Я был посвящен в коэны, в Храме, еще при отце… Но в течении тридцати дней я не мог заходить в Дом Господа, я же держал траур, а она…

Брат замолчал, угрюмо глядя перед собой.

– Кто, она, ты о ком, Йоан? – тронул я его за плечо, уже догадываясь, о ком он.

– Мама… Она не стала соблюдать эвель 21 21 Обрядовый траур, длящийся 30 дней (евр.) . Тридцати дней еще не прошло, а я увидел ее с одним молодым левитом, он частенько заходил к нам в гости, когда отец еще был жив…

Я не нашелся, что ему сказать на это. Слова утешения, после принесенных Йоаном радостных вестей о моей семье, никак не приходили в голову. Между тем, брат продолжил.

– Я не могу больше служить в Храме, мне не дает покоя нечистая мысль об измене матери! В моем доме поселился чужой человек, мне стало противно находиться там! И поэтому, я решил прийти сюда…