Сергей Калашников - Внизу наш дом

Но сейчас, располагая сильным юным телом, невольно «придерживал» и ручку, и педали, изо всех сил стараясь делать это настолько легко, чтобы пилотесса не заметила моего «участия». Дудки! Шурочка — исключительно чуткое существо. И ещё она совсем не ругачая. Нет, спуску не даст, но сделает внушение без скандала. То есть — сразу в тыкву.

— Курсант, возьмите управление, — это прозвучало прямо в мой коротко стриженый затылок.

Вообще-то у меня пока коротковаты конечности. Не фатально, но изрядно неудобно. Особенно с педалями. Тем не менее, я вцепляюсь в ручку и начинаю «пробовать» машину на вкус — на У-1 я ни разу не летал. Пока вырос, они уже полностью выработали свои возможности и были сданы на утиль. Поэтому подробного знакомства с новой для меня техникой никак не избежать — скольжения, крены, лёгкие плоские повороты — надо прочувствовать планер.

Маневрируя, слышу, что Шурочка тоже легонько «сопровождает» органы управления, но не вмешивается, поскольку ничего опасного я не предпринимаю. Наконец — всё в порядке. Слился я разумом и телом с этой этажеркой. Совершил «коробочку» у аэродрома, закладывая аккуратные виражи, вышел в створ полосы и мягонько, точно по наставлению, приземлился.

Никто мне после этого ничего не сказал. Да и не видно было со стороны, что это я пилотировал, а не Шурочка. Даже «покатавшая» меня лётчица вела себя так, как будто пацаны, умеющие пилотировать, каждый день десятками являются на это лётное поле, построенное и оборудованное талантливым предпринимателем Артуром Антоновичем Анатрой, и выстроившись в очередь, ждут, когда кто-нибудь наступит им на лапоть, а потом даст полетать, чтобы загладить свою вину.

После посадки Шурочка снова взяла управление на себя, уверенно подрулила к ангару, возле которого нас дожидался механик, и заглушила двигатель.

Не дав нам спустится на землю, техник поинтересовался:

— Как аппарат?

— Да шоб его гепнуло — один цилиндр через раз пропускает.

Механик сразу принялся снимать капот, Шурочка быстро куда-то упорхнула, а я остался — не пришлось мне в той жизни покопаться в этом агрегате. Заглядывая через плечо механика, я сообразил, в чем проблема и как её устранить, хотя система с вращающимися цилиндрами — вещь своеобразная. Но — странное дело — объёмное воображение, на которое я и раньше не жаловался, быстро вывернуло старую знакомую картинку.

— Вот тут, дяденька, — ткнул я пальцем в подозрительное место.

— Думаешь? — механик полез туда, куда я указал, тонким щупом. — Думаешь, — на этот раз слова его прозвучали утвердительно.

Без последствий произошедшее не осталось.

Начальник аэроклуба застал меня за подачей ключей механику, перебирающему снятый с «аппарата» движок.

— Что тут у тебя Феофилактыч?

— Что, что… опять масла накидало во все щели. Прикажите выдать новый двигун со склада! Этот уже не жилец — сработался к трём иерархам.

— Как ты смог это определить?

Феофилактыч зыркнул на меня, утер рукавом пот на лице и нехотя выдавил из себя:

— Не я это, вон малец подсказал.

— Он? — не поверил начальник.

— Он, он! — подтвердил механик — если бы не пацан, я бы до вечера ковырялся, и не факт что нашел бы, откуда пробивает.

— И откуда ты такой головастый взялся?

— Детдомовский я.

— Сбежал?

— Только посмотреть…

— Окончишь школу, получишь аттестат — тогда и приходи к нам, — сказал он дружелюбно. — Где летать-то выучился?

— Само получилось, — потупил я смущённый взор. — Почувствовал машину.

Наш разговор прервал недовольный жест механика, протянувшего руку, в которую я и вложил отвёртку.

— Так, Феофилактыч! Будет этот мотор работать?

— Я тебе не гадалка, чтобы давать точные ответы. Поэтому отвечаю ответственно — поймай себе рыбу и крути ей голову. А мне давай новый мотор.

— Этот последний был. Так что — списываем?

Мы с механиком синхронно кивнули.

Возвращение в детский дом прошло штатно — я получил знатный нагоняй за позднюю явку. Выслушал упрёки и, посмотрев честным взором в глаза директора, ответственно заявил, что больше так не буду. То есть, что обязательно отпрошусь в следующий раз, когда соберусь на аэродром, и не заставлю его так волноваться. А потом поделился с ним заветной мечтой — стать лётчиком и построить самый замечательный самолёт на свете. Меня таким способом обычно «подкупал» младший внук — метод верный. Так что «настоящего» наказания не последовало. От директора. Покарал меня собственный желудок.