Сергей Комаров - Араим

До базы оставалась всего то дюжина вимов, но дни стали больше походить на предрассветные сумерки. И заряжавшийся весь день накопитель энергии смог подарить всего две минуты полёта. Такими темпами они доберутся до базы не быстрее двух дюжин дней, но более вероятно утонут в болоте, когда исчерпав энергию аккумулятора будут совершать вынужденную посадку, или просто замёрзнут, так как становилось всё холодней и холодней. Хотя холод можно было использовать и на свою пользу. Айрекс наконец то смог доделать дровяную печь прямо в вимане, теперь холод был уже не так страшен. В этот вечер они не стали делать ежесуточный рывок, а остались там же. Плюсов было два, двойной запас энергии, и главное, «подпустив ближе» надвигавшуюся всё дальше на юг стену холода они будут лететь не над заиндевевшей топью, а над замёрзшим болотом, твердь которого могла удержать виман в случае вынужденной посадки. Был риск сесть в незамерзшую полынью, но имея в резерве всего пару минут полёта он был намного меньше.

Так рисковать его семье не пришлось, когда беглец из Арктиды подкидывал очередное полешко в печку, к нему пришел телепатический посыл его сотоварища по экспедициям. Более благополучно достигнув базы он прочесывал местность северней, чтоб прийти на помощь уцелевшим. Получив заряженный накопитель энергии они в полчаса достигли безопасного укрытия, вместо предполагаемых, полных экстрима, двух дюжин дней. Даже не отдохнув, Айрекс лишь высадил семью на базе, взял запасные источники питания и повернул обратно на север, надеясь отыскать тех кто еще жив, но застрял в извечно тёплых и влажных болотах Гепратии, которые на глазах превращались в вечную мерзлоту. Через тьму веков ученые мужи будут отчаянно ломать голову: откуда в столь малопригодных для флоры местах столь богатые залежи органических полезных ископаемых – нефти, газа, угля; И так много останков животных, никак не могущих процветать в скудной тундре, омываемой Ледовитым океаном.

До базы, расположенной сравнительно недалеко от побережья, удалось добраться немногим, чуть больше одного веера человек. Это всё, что осталось от многомиллионного населения Арктиды. Были и другие, более отдалённые базы, до них добралось еще меньшее количество счастливчиков. В основном это были члены семей участников экспедиций, создававших такие базы, и знавших где они находятся, и тех кто к ним примкнул по дороге. Была надежда, что немало экипажей виманов сумело оторваться от стены ледяного холода, но не знает куда двигаться дальше. Стена холода подошла и к этому убежищу, поэтому здесь остались только члены спасательных экспедиций не прекращавших поиски уцелевших. Остальные перебрались на более южную станцию недалеко от гряды невысоких гор, прорезающих материк в сторону юга. До неё была та же дожа вимов, что и до Арктиды. Больше всего беглецы боялись, что холод поглотит всю планету, но стена холода не стала больше продвигаться на юг. В окрестностях этой станции был хоть и не субтропический рай, как в погибшей столице, но условия позволяли выжить; Этому, и поиску уцелевших, были подчинены сейчас все помыслы Ариев. Но постепенно состав спасательных экспедиций был сведён до минимума, запас ресурсов базы был не такой уж и большой, и главной проблемой было получение достаточного количества продовольствия. В округе еще было достаточно зверья, но Арии были вегетарианцы, отсутствие в рационе мяса с лихвой возмещалось большим разнообразием молочных продуктов, в основном козьим сыром; Им и в голову не приходило питаться животными добытыми на охоте, хотя они знали о пиршествах Атлантов, столы которых ломились от мяса. Да и не было у них оружия для охоты. Бластеры, которыми располагали Арии, были принципиально созданы так, что из них невозможно было убить, а лишь оглушить при самозащите. Посеянные семена, в окрестностях базы, скорей всего не принесли бы урожая, солнце вообще перестало показываться из за туч, его тепла еще хватало, чтоб не замёрзнуть, но было недостаточно тепло для роста теплолюбивых растений. Растительность окрестных джунглей стала массово погибать, ни о каком сборе дикорастущих плодов, в обили произрастающих здесь до катастрофы, то же теперь не приходилось помышлять, и диких коз никто поблизости не видел. Посланные разведчики доложили, что южнее семи вимов от станции, где раньше начиналась полоса умеренного климата, фатальных изменений не произошло, и произрастающие там более холоднолюбивые растения массово не погибают, как вокруг базы. Решено было основать там колонию фермеров, целиком перенести поселение в более привлекательное для жизни место не было возможности, только на базе имелась энергетическая установка и небольшая пирамида-завод для психофизического воздействия на предметы. Создать в новом месте такие инженерные сооружения без снабжения из Арктиды было невозможно. Когда прошла эйфория от осознания того, что им удалось избежать гибели и благополучно добраться до укрытия, Арии начали осознавать, что возврата к прежней жизни не будет никогда. Вместо жизни в комфортном цивилизованном городе предстоит лишь постоянно вести борьбу за элементарное выживание. Большинство жителей поселения были сталкеры, исследователи новых земель, именно их опыт позволил добраться до базы и остальным уцелевшим, среди которых было катастрофически мало инженеров, ученых и аграриев. Да и небольшая пирамида, главной функцией которой было экранирование внешних излучений и «бытовых» пси посылок людей, была пригодна лишь для изготовления самых простых приспособлений. Атлантидская «промышленная зона» пирамид, построенная в дали от других поселений в южном заполярье, там помехи были минимальны, переместилась в область Земного шара с наиболее благоприятным для проживания климатом. Монументальные строения практически не пострадали от катаклизмов и были теперь легко доступны. Но некому было изготавливать в них движители для виманов и другие высокотехнологичные изделия. До катастрофы работать на таких предприятиях было очень престижным занятием. Лишь один из тысячи Ариев или Атлантов обладал нужными задатками для этого. У имеющих предпосылки изменять свойства предметов путём психофизического воздействия с раннего детства развивали эти способности, а потом юношей и девушек несколько лет обучали конкретным приёмам опытные наставники. В многомиллионных поселениях было достаточно одарённых детей, и ведущего персонала для лабораторий и заводов всегда хватало. После катастрофы преемственность передачи знаний прервалась. Появлялись люди с нужными способностями, но чаще всего их таланты оставались невостребованными, а те немногие, кто смог себя реализовать на этом поприще, в основном становились жрецами и шаманами, использовавшие сохранившиеся знания лишь для оккультизма и знахарства.