Сергей Комаров - Араим

Веды Стофокла не описывали как чего делать, там хранились знания о построении мира в прошлом, и что его ждёт в будущем. В одном таком манускрипте говорилось, что Арии были четвёртыми на земле, и знали о том, что их мир в одночасье погибнет от рук извечных врагов. Эти враги не оставят в покое и их потомков, представителей пятой расы людей, опять подведя человечество на грань полного уничтожения. Это случится не скоро, почти через четыре веера лет, а вот только воспрянувшему из пепла апокалипсиса миру вновь придётся несладко. Хоть самыми страшными останутся первые года после катастрофы, но вскорости с севера опять начнёт наступать новая стена холода, которая продвинется даже дальше первой.

Не все сложности можно было преодолеть, изучив наследие предков. В Гиперборее не было равенства в распределение материальных, да и духовных ценностей. Всё зависело от статуса Ария и еще множества факторов. Как это осуществлялось на практике Эфистил понять так и не смог, а самолично никак не мог решить проблему взаимоотношений между общинами. Еще недавно все Борейцы жили в одном месте, сообща работая на полях, или выполняя другие работы. Полученные продукты делились поровну, а больше почти ничего не производили, используя одежду и инструменты хранившиеся на складе базы. При разделении по профессиям потребовался обмен результатами своего труда. Эфистил сделал таблицу в которой указывалось сколько мерок ржи нужно отдать за топор, нож и т. п. Но с каждым появлением нового изделия таблица усложнялась на порядок. К тому же прочитать её мог только он сам, и лидеры артелей ремесленников, пахарей, охотников, рудо копателей, каждый из которой считали результаты своего труда заниженными, целыми днями толпились в соборном доме, ожидая результатов подсчётов для обмена, при этом безудержно ругаясь между собой, и умоляя Эфистила пересмотреть «неправильные» пропорции. Поняв, что сам он этот клубок не распутает, князь обратился за помощью к Ялинке и Артемии. Если Ялинка была любимицей Борейцев, она лечила их от физических и душевных болезней, принимала роды у женщин, мирила поругавшихся супругов; то Артемию скорей побаивались, хотя знали, что своему нынешнему, достаточно безбедному существованию обязаны ей не в меньшей мере, чем Эфистилу. Артемия могла общаться с предками, с бесплотными духами, населявшими леса и болота, а главное с животными. Первый раз князь попросил совета у своих подруг – ведуний, когда решил «законсервировать» почти все виманы. Сомнений в правдивости предсказаний Гиперборейских вед, содержащих пророчества, у него не было. От первой волны холода его предки смогли уйти только используя летающую технику, и даже на ней спастись удалось немногим. Вторая волна могла пойти в любой момент, и пешком от неё не убежать, а виманы были крайне изношены и постоянно ломались. Очень стоило капитально заняться их ремонтом, а потом поставить на хранение, чтоб ожидаемое пробуждение ледяного дыхания севера не застало врасплох. Но как тогда возить руду с гор, зерно фермеров в Араим, а из него изделия ремесленников к пахарям и рудо копателям? Ялинка только развела руками, а Артемия через дюжину дней привела трёх мастодонтов, покорно выполнявших все приказы, хотя они могли раздавить человека одним движением хобота. Потом на полях фермеров появились кони, которые терпеливо тянули плуги взамен ежечасно ломающихся Гиперборейских тягунов, а в их сараях захрюкали свиньи и закудахтали куры. Ровесники князя, в своё время почти все ставшие охотниками, сперва сильно невзлюбили Артемию, так как появление животины у фермеров сильно снизило потребность в охоте на диких животных, а менять столь полюбившуюся профессию вольного добытчика на другую им очень не хотелось. Всё изменило событие произошедшее в одной из сельскохозяйственных общин. На неё напали люди, одетые в звериные шкуры, лица их были покрыты витиеватыми рисунками, сделанные какой-то черной краской. Они принялись тащить из домов всё, что им попадало на глаза, а пытавшихся воспротивится грабежу Борейцев отколошматили дубинками, Артемия предложила оставшимся практически без работы охотникам охранять поселения от таких набегов, а Эфистил ввёл в свою таблицу новую графу – дюжина дней в дозоре. Получать вознаграждение за охранную работу сперва предполагалось с общинных складов, но лучшим вариантом казался тот, когда каждое поселение отправляло часть своей продукции в Араим. Этот первый княжеский налог поначалу вызвал неприятие у лидеров сельскохозяйственных общин и ремесленных артелей, но после повторившихся нападений на деревни, необходимость выделять часть своей продукции для содержания дружинников, охранявших их от разорительных набегов диких племён и опасного зверья, стала очевидной. Все поселения обнесли частоколом из заточенных брёвен, ворота круглосуточно охраняли дружинники, нести службу которым помогали волки, вдруг ставшие крайне дружелюбными к людям, правда не ко всем, а только к тем, кого они знали, а при приближении чужаков или дикого зверя поднимали громкий лай и норовили напасть.