Сергей Анисимов - Вариант БИС - Вариант Бис. Вариант Бис-2

— Непрерывные воздушные бои на всем протяжении нашей оперативной зоны, — говорил командующий воздушной армией Рыбальченко, кусая себя за ус. — Штурмовые и бомбардировочные части атакуются непрерывно, мы вынуждены задействовать львиную долю истребителей на их прикрытие. Некоторые истребительные полки сведены за неделю к трети списочного состава, в штурмовых подразделениях положение ненамного лучше. Насыщенность германских позиций зенитными средствами просто невероятная.

Он постучал по карте карандашом.

Генерал-лейтенант прямо посмотрел в лицо Новикову. Тот был мрачнее ночи за окном.

— Я докладывал командующему фронтом неоднократно, но никаких мер не предпринимается, — продолжил командарм, слегка повысив тон. — Такое положение недопустимо! Мало того, что армия не получала новых машин и летчиков в течение почти месяца интенсивнейших боев, так еще мы должны выделять летчиков в распоряжение главупра без всяких объяснений! Я не знаю, чем вызван этот приказ, но как его выполнить — просто не представляю. Летчики падают от усталости или падают мертвыми, мы сумели собрать пять сводных эскадрилий, оставив машины в их старых полках, но это еще более обескровливает армию. Еще неделя таких боев — и все. Я закончил.

Новиков мрачно молчал. Рыбальченко молчал тоже, поскольку считал, что сказал уже достаточно для немедленного снятия с должности.

— Я не буду отчитываться перед вами о причинах и целях своих распоряжений, — наконец произнес маршал. — Но могу заверить вас, что это не моя прихоть и не глупость. Приказ этот был отдан именно в такое время, в какое диктовала обстановка. Я, конечно, виноват в том, что оторвался от центрального управления, а Александр Евгеньевич не сумел донести до меня тяжесть сложившейся обстановки, но такого я тоже не ожидал…

Он немного подумал и подытожил:

— Выполнение приказа о выделении эскадрилий разрешаю отложить.

Командарм явственно перевел дух.

— Ну не ругайся, не ругайся, — сказал Новиков. — Кто ж знал? Такое сейчас только на Третьем Белорусском. Ладно, две истребительные авиадивизии получишь завтра же, еще одной попрошу Науменко [50] Командующий 15-й Воздушной армией 2-го Прибалтийского фронта. поделиться, у него сейчас тихо. Активных действий не прекращать! Балтийцы помогают тебе?

— Помогают, так точно.

— Вот и хорошо. Пусть возьмут на себя всю кромку берега, на весь радиус, чтобы тебе о ней думать вообще не пришлось. Я завтра буду в Кронштадте, поговорю с Самохиным — уверен, что он не откажет. Еще чего?

— Людей в полки.

— Будут. Из ленинградских учебных полков получишь. И технику россыпью завтра же начнут перегонять. Доволен?

— Доволен, Александр Александрович. Сердце болит, какие потери…

— Отвык уже…

— Да, отвык. Не сорок второй ведь на дворе и не сорок первый. Пластают нас, как повар свинью…

— Ладно, это временно, я надеюсь. Вот ведь южные соседи твои тоже подрались будь здоров, а теперь ходят как по Невскому.

— Угу…

— Ну-у! Ты, Семен Дмитрич, я вижу, совсем загрустил. Давай лучше выпьем с тобой, чтоб они все сдохли — и у меня на душе спокойнее будет.

Новиков улетел на следующий день, после того как поговорил по спецсвязи с Москвой, Ленинградом и штабом 15-й Воздушной армии. Спокойнее на душе у него так и не стало, слишком уж серьезными были возникшие у 13-й Воздушной осложнения. Не то чтобы с ними нельзя было справиться совместными усилиями нескольких фронтов — но больше всего Новикова тревожила мысль о том, где немцы сумели найти авиационное топливо для таких интенсивных боев. Разведке об этом ничего не было известно, а все попытки выявить движения колонн заправщиков по прифронтовым дорогам наталкивались на решительное противодействие. Вообще авиаразведка снизила качество своей работы по сравнению с тем, чего ей удавалось добиться еще полгода назад, перед самым летним ударом, и Новиков отметил про себя, что на это нужно обратить особое внимание. По словам командарма, за последние три недели удался только один глубокий полет армейского фоторазведчика «бостон», которому вместе с прикрывавшими его «аэрокобрами» в течение всего пути пришлось отбиваться от «фоккеров». Проявленные пленки показали такую плотность рубежей обороны в пятидесяти километрах от нынешней линии фронта, что Говорова едва на месте не хватил кондратий. Натолкнись фронт на эти позиции без разведки — там бы все и остались висеть и лежать: на колючке в тридцать два кола, на рвах, на эскарпах, во взаимно перекрывающихся секторах обстрелов дотов и дзотов.