Андрей Булычев - Эстляндия [СИ litres]

Подходило время возвращаться домой. Все свои задачи здесь Андреевцы уже выполнили. Договор между королевством Дании и Господином Великим Новгородом был полностью соблюдён.

– Мы вам очень признательны, барон, за вашу неоценимую помощь в освобождении нашей земли от захватчиков, – выступал с пафосной речью на пиру герцог. – Теперь плечом к плечу мы сможем противостоять в Прибалтике этому давлению немцев. Да здравствует крепкий союз Новгорода и королевства Дании! Ура! – Все присутствующие поднялись с места и выпили за произнесённый тост.

Не было на этом пиру только представителей от эстов. Пока шли сражения и от них была нужна помощь, датчане ещё как-то мирились с присутствием виронцев. Но вот только закончились бои – и на представителей от местного населения начали смотреть с явным волчьим прищуром. Как ни пытался Сотник убедить герцога Кристофера в необходимости и выгоде существования здесь независимого княжества эстов, тот был непреклонен.

– Датское королевство никогда не пойдёт на то, чтобы дать эстам свободу. Если местных не держать в жёсткой узде, то они будут постоянно бунтовать и в итоге вырежут здесь всех датчан от мала и до велика. Только сила и власть короля будут править отныне Эстляндией! – провозгласил Кристофер. – И мне очень жаль видеть, как такой прославленный русский воевода печётся о каком-то диком и лесном народе!

«Ну что же, значит, пока не время, – подумал Сотник. – Ничего, вот поддержим виронцев, дадим им хорошего оружия, обучим у себя несколько десятков их воинов. Вот потом и посмотрим, что вы там по поводу Виронии скажете. Как миленькие признаете сильное и союзное Новгороду прибалтийское княжество!»

На следующий день после пира по случаю взятия Ревеля в гавань зашла ладья с востока. Из неё на причал вышло четыре десятка раненых русских, датчан и виронцев, а капитан судна поспешил к коменданту.

Через час всех облетела весть: пока союзники пробивались к Ревелю и брали штурмом этот город-крепость, от Дерпта к Нарве пришло войско епископа Германа, а с ним ещё и псковская тысяча. Немцы, пользуясь тем, что ближником князя Михаила, боярином Прибыславом, в крепости был оставлен смешной гарнизон в сто человек, а рядом с ней нет никакого русского войска, взяли её приступом за малое время. Вырваться на ладье удалось только лишь четырём десяткам раненых, все же остальные были убиты или взяты в плен.

– У нас там сотня раненых оставалась, из которых только два десятка на этой ладье вырвались! – горячился комбриг. – Всем войскам объявляется общий сбор! Степная сотня выходит на Нарву немедленно!

Не прошло и часа, как на восток рысью вылетело сто двадцать всадников. Остальные подразделения бригады начали срочные сборы.

– С вами пойдёт четыре сотни моей латной конницы, – оповестил Андрея герцог Эстляндии. – Мы союзники и не оставим вас одних, тем более что в Нарве были и наши раненые.

Пехота бригады, раненые, розмыслы и орудийщики грузились на суда, стоявшие в гавани. В них же заходили новгородские ушкуйники и виронцы. Семь конных сотен под командой комбрига вместе с латной кавалерией датчан вышли на восток рано утром следующего дня после прихода ладьи. Конница шла ускоренным маршем по уже такому знакомому ей пути.

Через восемь дней пришли первые сведенья от степных дозорных: в Нарвской крепости расположился гарнизон немцев. Они же стоят отдельным лагерем возле самого города. Псковская тысяча расположилась от них отдельно, она стоит в трёх верстах к западу и перекрывает старинный тракт. У немцев в поле около шести сотен тяжёлой конницы и пять сотен пехоты. Псковская тысяча почти вся пешая.

– Это не ваша война, мужи честные, люди Псковские! Вы что же, думаете, что немцы всё время будут с вами хороводы водить да гостинцы в виде обозов с зерном станут к вам слать? Мой князь Вячко тоже на сладкие посулы германцев купился. И где же он сейчас? А его люди и его град Юрьев где?! Я вас спрашиваю! Вспомните!

Две рати расположились напротив друг друга. Перед псковичанами стоял высокий воин с обветренным и красным лицом, был он немолод и, как видно, хорошо бит жизнью. На лице и на руках шрамы, волосы на голове в седине. Сей муж не побоялся выйти от замерших в грозном молчании Андреевцев и приблизиться на сто шагов к противостоящей им стене из щитов.

– А я вам скажу где! Князь Вячко, его воины и все его люди от мала и до велика были вырезаны псами рыцарями, будь то хоть русские или же эсты. И нет сейчас того града Юрьева, а есть крепость Дерпт, где сидит епископ германский и с высоты отстроенных каменных башен глядит каждый день на восток. А на востоке в пяти днях пути стоит ваш Псков, пока ещё русский град. Вы обижены на господ Новгородских, что прижимают вашу вольность. Вы злы на князя Ярослава, что звал вас в поход на ливонцев. На русский народ и на русскую землю-то с чего вы озлобились, люди Пскова?! – выкрикнул воин, и от замершего напротив строя послышался шум и гомон.