Алексей Янов - Запад-36

— Поберегись!!! — закричало множество мужских голосов у ворот.

Чугунное ядро так вдарило по стене, что от неожиданности князь Василько чуть не упал. Не успел он восстановить равновесие, как следом ещё одно ядро ударило рядом с «заборалом». Во все стороны брызнули обломки, а десяток воинов утонуло в пыли.

— Вот они какие, пушки! — охрипшим голосом, с ужасом в глазах, не проговорил, а прошептал князь, наблюдая из башни за батареей, окутавшейся в густой дым. Ночью на берегу реки Припяти пушки он не смог разглядеть, только видел, слышал и чувствовал на собственной шкуре результаты их применения.

Удары сыпались один за другим, сотрясая всю стену как при землетрясении. Как успел заметить князь Василько, часть более лёгких пушек смолян, обстреливали стенные «заборала». А самые большие пушки целенаправленно били по воротам, но пока не могли добиться прямого попадания. Не успел князь подумать, что надо как — то дополнительно укреплять ворота, как услышал громкий металлический звон, а прямо над ухом раздался возглас его воеводы.

— Княже, глянь — ка! — воевода, своим трясущимся, заскорузлым пальцем, указывал Василько на выбитые ядром ворота. Василько громко выругался и перевёл взгляд на смоленское войско. От него отделился большой пеший отряд и, не нарушая построения, скорым шагом, двинулся к выломанным Ковельским воротам.

— Спущаемся немедля вниз! Дружина, по коням! — громко, прокричал князь, бегом спускаясь с башни, и первым падал пример, с лёгкостью, несмотря на доспехи, заскочив в седло. — Пущай смоленские пешцы входят, посмотрим вблизи на этих храбрецов. Ударим по ним конно и дружно, всех изрубим!

— Княже, ополченцы все по домам и церквям разбежались! — растерянно докладывал князю Васильке сотский, — брать в руки оружие отказываются!

— И без них управимся! — зло выплюнул князь, наблюдая за противником, накапливающимся у взятых ворот. И с угрозой в голосе добавил. — Сейчас ворога из города выгоним, потом ополченцами займёмся!

Оглянувшись на сосредоточенных взглядах дружинников, внимательно следящих за передвижениями вражеской пехоты, Василько громко прокричал и первым двинул в атаку своего коня:

— В копья их берём! Вперёд! Волынь!!!

В это время часть волынских бояр во главе с Дмитром Мужедрагичем заперлись в детинце, уговорившись меж собою самим в сечи не участвовать, но открыть ворота победителю — Волынскому или Смоленскому князю. Хотя, честно говоря, в победные перспективы Василько никто из них уже особо не верил. Впечатлившись от смолян ещё в битве на Припяти, бояре укрепились ещё более в своём мнении, при начавшемся пушечном обстреле.

Вглядываясь в прорехи густых пороховых облаков дыма, я смотрел в сторону штурмуемых ворот. После первых пушечных залпов, как по мановению волшебной палочки, стены крепости опустели, стрельба из луков заглохла. Штурмовой батальон, перебросив через ров сходни, неудержимым потоком устремился в разрушенные ворота.

— Можайский полк, — донеслось через шум пушечной стрельбы, — выдвигаемся к воротам!

— Государь, может, хватит порох жечь? — спросил Бронислав. — Мы в ворота уже вошли!

— Нет! Пока не закрепимся, продолжим обстрел города. Врагу нельзя давать опомниться, пушки много страху нагоняют! А если сумел врага напугать — считай, полдела сделал!

Штурмовой батальон, первым вошедший в город, встретил атакующую дружину князя кинжальным огнём ружей и тучей арбалетных болтов. Волынская дружина, понесшая в первые минуты атаки громадные потери, не выдержала боя и рассеялась как дым. Применение огнестрела пугало и надламывала боевой дух непривычных к огненному бою воинов, а беспрестанный гибельный обстрел из арбалетов не давал людям опомниться и собраться с силами. Итог боестолкновения был закономерен — меньше половины трёх сотенной конной дружины убито или ранено, остальные разбежались. Князь Василько, возглавивший атаку против ворвавшегося в город неприятеля — погиб на месте.

— Государь! Бояре, запершиеся в детинце, мира просят! — докладывал вестовой из штурмового батальона.

— Что с князем?

— Погиб! Вместях со своими дружинниками нас хотел на копьё вздеть, да не вышло! — гордо, чуть выпятив грудь, ответил вестовой.

— Онуфрий Собеславич! — позвал я маячившего поблизости волынского боярина. — Возьми свой отряд и скачи в детинец. Сообщи им, что никаких условий я от них не приемлю! Если подчинятся воли своего государя — то останутся целы и здоровы, с имуществом и головой на плечах. Вздумают со мной торговаться или далее запираться — лишатся всего! Так и передай!