Павел Кольцов - Чем я хуже?

— А защита от такого снаряда есть?

— А как же. Придумали. Чтобы прожечь броню, такая струя должна сформироваться на строго определенном расстоянии от препятствия. Стоит на танк приварить на расстоянии 10–20 см даже тонкие металлические экраны или вообще сетку — и взрыватель снаряда инициирует кумулятивную струю далеко от брони — она выдохнется, потеряет силу раньше времени. Извечное противостояние меча и доспеха. Конца-края нет, но отставать от немцев нельзя.

— Нельзя. Нужно опережать. Ладно, подберем тебе такого специалиста — пообщаешься — он тебя лучше, чем я, поймет.

— Еще нужно пораньше переходить на промежуточный патрон: средний по силе между винтовочным и пистолетным. Не помню, когда немцы такой разработали, но автомат под такой патрон они, впереди планеты всей, пустили в войска уже в середине войны. Хотя… Хотя и у американцев что-то такое в войну появилось. Не помню: раньше, чем у немцев или позже. Самозарядный карабин под патрон Винчестера.

— В твоих харьковских записях это есть?

— Есть. А еще, не знаю, успеем ли, но полезно перейти на меньший диаметр пули. У нас в 70-х годах перешли с 7,62 на 5,45 мм.

— А это еще зачем? Пуля б о льшего калибра, насколько я понимаю, если не попадает в жизненно важный орган, а только ранит, отдает телу свою энергию — «ударяет». И чем больше ее калибр и масса, тем воздействие сильнее. Американцы утрируют, что если из их кольта М1911А1 45-го калибра попасть человеку даже в мизинец — он потеряет сознание от контузии.

— Малокалиберные пули тоже американцы разработали. Наши у них просто передрали, чуть изменив калибр (у них 5,56 мм). А дело тут вот в чем. Пульки эти махонькие имеют впереди небольшое пустое пространство между стальной оболочкой и свинцовым заполнением. Центр тяжести у них от этого смещается назад и, при ударе в препятствие (в тело), такая пулька начинает кувыркаться. Если обычная хоть остроконечная винтовочная, хоть тупоконечная пистолетная пуля просто пробивает тело насквозь или застревает в нем, оставляя после себя, как правило, ровный раневой канал, то эта подлая малокалиберная сволочь ровно летит только до удара, а потом начинает кувыркаться, разнося вдребезги все внутри. У нас рассказывали, что если в каску положить кочан капусты, а потом выстрелить, то такая пуля покрошит всю капусту — хоть в борщ клади.

— Но ведь у таких пуль должна быть меньшая пробиваемость. Скажем, выстрел из нашей трехлинейки пробивает три рельса подряд в его тонкой части, пробивает, уже не помню, сколько десятков сантиметров земли на бруствере окопа. Бревна и доски от нее не спасают. А твоя пулька, которая, ты говоришь, сразу от удара кувыркаться начинает. Она ведь, повернувшись боком, ни хрена не пробьет.

— А она для этого и не предназначена. Вдаль стрелять — пулеметы и снайперские винтовки остались под наш нынешний винтовочный патрон. А уж в ближнем бою, хоть в поле, в окопах, хоть в городе, на улицах и в зданиях, у этой пульки преимущество. Плюс меньший вес патрона и меньшая себестоимость. Это тоже в масштабах большой войны очень важно. Идеальное на все случаи боя оружие, как и идеальный для всех ситуаций патрон, наверное, невозможны. Но оружейники моего времени в разных странах, изучив прошлый опыт применения и делая прогнозы на будущее, остановились именно на малом калибре. Вот, давай для начала, поговорим о промежуточном патроне. Тут, кстати, всплывает и действие в бою германской и советской наименьшей пехотной единицы — отделения. У нас, да и, по-моему, во всех других странах, кроме Германии, в основе боевого действия пехотного отделения лежат действия рядовых солдат, вооруженных магазинными винтовками со штыками. Ручной пулемет им только помогает решать боевые задачи. Так? (Куевда, не сильно знакомый с это темой, только пожал плечами). Можешь мои слова потом у специалистов уточнить. На нашей трехлинейке прицельная планка проградуирована на 2000 м. Да, ее пуля на таком расстоянии еще имеет поражающее действие. Но ведь для поражения нужно еще и попасть. И даже, если винтовку намертво в станке зажать, у нее будет на таком расстоянии радиус рассеивания в несколько метров. Как ты думаешь, на каком расстоянии может попасть в наступающего врага, пусть даже из окопа, при стрельбе с упора, среднестатистический пехотинец, особенно, недавно мобилизованный?

— Думаю, метров с пятисот.

— А не больше трехсот не хочешь? Пехотинец ведь не в тире стреляет и даже не в саду, как мы с тобой. По нему ведь ответный огонь ведется. И из стрелкового оружия, и артиллерийский, и танки могут впереди вражьей пехоты ползти, «гремя огнем, сверкая блеском стали…». Получается, где-то четыре пятых всей мощи винтовочного патрона расходуется стрелком почем зря. А это зря потраченные ресурсы и человеко-часы, зря носимый в подсумках и возимый транспортом вес и объем. Условно говоря, солдат, при одном и том же весе амуниции сможет переносить больший боезапас промежуточных патронов. Плюс экономия. В масштабах страны это много значит.