Павел Кольцов - Чем я хуже?

На следующий день, где-то за час перед ужином, когда Алексей Валентинович усталой рукой продолжал описывать, насколько он помнил, будущее внутриполитическое состояние боярской, как ее любили называть в советской прессе, Румынии, к нему зашел Куевда с кобурой на ремне и биноклем на шее. Подошел к столу, внимательно просмотрел уже готовые материалы, заглянул в частично исписанный лист на зеленом сукне и велел своему подопечному закругляться:

— Дописывай, Алексей, до какой-нибудь точки и закрывай ручку, — велел он ему. — Пока не стемнело — другим интересным делом займемся.

— С удовольствием, — потянулся Алексей Валентинович. — А каким?

— Постреляем. В саду. ТТ свой опробуешь. Охрану я предупредил.

— Ух, ты, — по-мальчишески искренне обрадовался Алексей Валентинович и поставил в конце незаконченного предложения большую жирную точку. — Я уже. Дописал.

— Мог бы хоть предложение закончить, — засмеялся Михаил. — Ладно. Пошли. Свой пистолет не забудь.

В глубине сада, у дальней стены кирпичного забора, был насыпан то ли специально для таких случаев, то ли для какой другой надобности, холмик земли высотой метра полтора, поросший уже начинающей желтеть травой. На склоне холмика стоял изрешеченный пулями фанерный щит. Напротив, метрах в двадцати, был вкопан некрашеный деревянный столик на одной толстой ножке и пара скамеек, посеревших и потрескавшихся от непогоды. Капитан положил на столик стопку мишеней и придавил двумя не початыми картонными пачками патронов. Сходил к холмику и наколол одну из бумажных мишеней на торчащие гвоздики щита.

— Ну, что, лейтенант госбезопасности, — улыбнулся капитан ее же, — становись к огневому рубежу. Как целиться и стрелять, рассказывать надо? Или и сам догадаешься?

— Сам, — кивнул Алексей Валентинович, доставая из кобуры, которую он вместе с ремнем гордо нацепил поверх гражданской одежды, свой ТТ. Сперва он, не передергивая затвор, просто прицелился в центр мишени. Для его нынешней широкой лапы и мускулистой руки вес снаряженного патронами пистолета практически не ощущался. Алексей Валентинович задержал дыхание, напряг кисть и, не шевеля стволом, мягко нажал кончиком указательного пальца на спусковой крючок. Мушка, во время «выстрела» не дернулась ни на волос. Повторил еще несколько раз. Потом, нажав на кнопку, выщелкнул полный магазин в левую руку, большим пальцем взвел рифленую спицу курка, снова прицелился в мишень и плавно надавил на спусковой крючок — звонкий щелк! Стиснутый в ладони пистолет по-прежнему не дрогнул.

— Ты еще пиф-паф скажи, — хохотнул Куевда. — Давай по всамделишному, пока не стемнело. Зря я что ли патроны в кармане тащил.

Алексей Валентинович, не ответив, вставил обратно магазин, передернул затвор, досылая патрон, задержал дыхание, прицелился, — бах! Выстрел, хоть и на открытом пространстве, грохнул сильно и для него совершенно не привычно. Мушка ТТ, несмотря на все старание сильного мускулами стрелка, резко дернулась вверх. Толчок отдачи в ладонь. Приятно (для Алексея Валентиновича) пахнуло сгоревшим порохом.

— Вверх семь, — сказал Михаил, посмотрев в бинокль. — Целься слегка под яблочко.

Алексей Валентинович учел поправку и выстрелил снова.

— Вниз девять. (Выстрел). Вправо вверх девять. (Выстрел). В яблочко! Молодец, Алексей! (Выстрел) Десятка! Опять десятка! Вправо девять. Влево восемь. В центр!

Магазин опустел, и дымящийся затвор так и остался в заднем положении, став на свою задержку.

— Говоришь, первый раз стрелял? — недоверчиво хмыкнул Михаил.

— Из ТТ — первый, — сказал Алексей Валентинович, подходя к столу. — Но приходилось из 9-мм советского пистолета в тире стрелять. Есть (или будет?) у нас такой пистолет системы Макарова. По конструкции он срисован с немецкого вальтера ПП (полицай-пистоле). Только калибром крупнее, под 9-мм короткий патрон Браунинга. Но из него у меня так хорошо ни разу не получалось: я тогда телосложением был гораздо хлипче — удержать при отдаче не получалось. А с такой лапищей, — он горделиво продемонстрировал Михаилу свою лопатообразную ладонь, — просто грех промахиваться. В ней ТТ как игрушка смотрится. У меня даже мизинец на рукоятке не умещается. А хотел бы я тебя обмануть — чтобы бы мне стоило отстреляться в молоко?

— И то верно, — кивнул Михаил. Алексей Валентинович раскрыл картонную пачку с патронами, выщелкнул пустой магазин, поочередно набил его восемью патронами, зарядил пистолет и вернулся на огневой рубеж. В этот раз он отстрелялся быстрее: меньше делал паузу между выстрелами, тут же возвращая подкинутую вверх мушку на линию прицеливания. Результат был немного хуже первого — зато скорострельность возросла. Третий магазин опять отстрелял медленно, тщательно выцеливая мишень — пять десяток и три девятки. Куевда только хмыкал и удивляясь качал головой, глядя в бинокль.