Владислав Стрелков: Тропой мужества [litres]

Сергей и Вася опять переглянулись. Рука у Жукова потянулась было к голове, чтобы у виска покрутить, но он передумал и так все понятно – профессор перетрудился. Неделю от аппарата не отходил.

– И что немцы?

– Убиты, наверное…

– Конечно, убиты! – тут же согласился Сергей. – Лет так семьдесят пять назад. Отдохнуть тебе надо, Паша. Отдохнуть.

– Но…

– Никаких «но»! – Маргелов поднял Свешникова и с помощью Жукова усадил Павла в кресло. – Ты посиди, а мы поработаем.

– Вы мне не верите… – поник Павел.

– А ты думал! Приснилось это тебе от переутомления и прочих нагрузок.

Жуков сел за монитор и начал кликать по настройкам.

– Так, где тут… Паша, ты сохранение снимков не включил!

– Как не включил?! – возмутился Свешников. – Я пятьсот раз, наверно, проверил.

– Проверил он, – проворчал Сергей. – Папка-то пустая.

– Ладно, Серег, запускай программу, – и Маргелов улегся на кушетку.

– Опыт номер два! – сообщил Жуков. – Сохранение снимков включено. Обследуется Василий Маргелов!

– Поехали! – гаркнул Вася и… потерял сознание.

– Вперед помалу! – голос командира прозвучал в ТПУ чисто, без привычного треска.

Где-то впереди грохотало, и звук канонады быстро приближался. Т-26 вползал в пролесок, подминая молодые березки.

– Танки, – спокойно сказал лейтенант. – Бронебойный!

Немцы открыли огонь по появившимся советским танкам. Сквозь молодую поросль видно, как вспухают черные кусты разрывов. Вырвавшийся вперед Т-26 окутался дымом и замер.

– Авдеева подбили, – сквозь зубы процедил командир, но экипаж услышал. На удивление, ТПУ сегодня работал без хрипа.

– Бронебойный! – и тут же: – Короткая!

Танк остановился и через пару секунд выстрелил. Николай приник к смотровому прибору, но ничего рассмотреть не смог – дым стелился по земле плотно. И как только командир смог там что-то увидеть?

– Вперед! – крикнул лейтенант, убирая ногу со шлема. – Сеня, правее «тройка», готовься.

– Понял, командир, – отозвался Шишко.

– Сержант, у подбитого встань, корпусом закроемся!

– Есть! – отозвался Николай и направил Т-26 к чадящей коробке.

«Эх, Сашка, Сашка – подумал сержант, – сгорел. И Самсонов, и Бутов. Весь экипаж в одном пламени…»

Русов притер танк к тому, что осталось от Т-26. Невыносимо потянуло гарью. Но надо терпеть.

– Еще чуть вперед на пару метров и стоп!

Танк высунулся из-за корпуса и замер.

Выстрел! Немецкий танк развернуло. Тройка проползла еще пару метров и встала.

– Так, гусеницу сбили, теперь в борт!

Выстрел!

– Отлично! Горит, сволочь!

Бум! Рикошет ошеломил. Снаряд ударил в самый край скоса, но без особых последствий. Лишь звон в ушах.

Бух! Разрыв встал почти рядом, даже танк качнуло, и осколки пробарабанили по броне, с визгом уходя в рикошет.

– Черт, Русов, сдай назад. Ага! Обойти хотят… бронебойный!

Выстрел!

– Вот и стой там! – порадовался попаданию командир. – Но тут жарковато становится. Сержант, впереди ложбина начинается, скроемся в ней. Как скомандую, так жми.

Выстрел!

– Пошел! – закричал лейтенант. – Жми, Коля!

Николай дал ход и сразу направил танк влево, и в тот же момент справа по башне что-то звонко ударило, отчего заложило уши.

– Рикошет! – оскалился лейтенант. – Еще левей!

Русов довернул. На миг в смотровой щели мелькнула часть поля и три силуэта немецких танков.

– Влево! Вправо! – звучали команды и вдруг: – Короткая!

Выстрел!

– Вперед! Бронебойный!

Т-26 спустился в низину.

– Стой! Чуть назад, сержант! Башню высунем…

Русов сдал назад.

– Стоп! Отлично! Щас дадим сволочам прикурить. Тут нас не достать!

Но немцы начали обстрел. Разрывы вставали со всех сторон. На танк сыпалась поднятая взрывами земля, часто стучали осколки. Команды на движение не поступило, однако Русов был готов моментально увести танк дальше в ложбину. Николай видел только ее край и голубое небо сквозь многочисленные дымы. Что творится на поле, видят только командир и наводчик-заряжающий.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

Лейтенант с наводчиком азартно комментировали каждое попадание, и Николай радовался словно ребенок.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

От пороховых газов стало не продохнуть. В горле запершило, глаза заслезились.

– Похоже, все! – вдруг сказал лейтенант. – Мы одни, ребята.

– Как одни? – не понял Русов.

– Всех наших пожгли, – глухо ответил командир.

– Но и мы хорошо дали немецкой сволочи! – процедил Шишко. – Пятерых точно списали!