Алексей Вязовский - Сапер [СИ]

– Товарищ командир, нарушителя границы споймали. На третьем секрете, – сержант распахнул дверь, подтолкнул меня внутрь аскетичного кабинета – стол, два колченогих стула, шкаф с книгами. За столом сидел плотный, лысый старлей лет сорока, быстро что-то писал перьевой ручкой.

– Заводи.

На меня уставились внимательные карие глаза.

– Обыскивал?

– Никак нет.

– Карпов! – старлей вспыхнул. – Сколько раз говорил!

– Виноват, товарищ старший лейтенант! – сержант вытянулся по стойке смирно.

– Обыщи.

Сержант с сомнением осмотрел мою грязную майку-алкоголичку, охлопал карманы рабочих брюк. Достал из голенища сапога алюминиевую ложку. Показал ее старлею.

– Ясно. Два наряда вне очереди, Карпов!

– Есть два наряда, – лицо сержанта погрустнело.

– Свободен. А вы, присаживайтесь, – лейтенант кивнул на стул. – Как вас зовут, почему нет документов, с какой целью перешли государственную границу? По-русски вообще говорите?

Вопросы сыпались на меня как горох, но что отвечать я не представлял. Врать, что я польский пролетарий, сбежавший от новых хозяев Европы в Союз? Так я по-польски не говорю.

– Почему молчите? Mówisz po rusku?

– Может вы представитесь? – нарушил я молчание.

– Отлично! – лейтенант плотоядно заулыбался. – Значит, по-русски все-таки говорите!

– Ты не лыбься, командир! – не выдержал я. – Через две недели немцы будут ровнять твою заставу с землей. Гражданские есть в отряде? Женщины, дети?

– Здесь вопросы задаю я! – лейтенант перестал улыбаться, побледнел.

– Увози детей и жен. Придумай что хочешь, но убери гражданских с заставы!

Лысый побарабанил пальцами по столу, задумался.

– Так, давайте еще раз. Меня зовут Алексей Поперечный, я заместитель начальника славутского погранотряда. Представьтесь, назовите цель перехода границы.

Я замолчал, закрыл глаза. Все бесполезно. Они не поверят. Каждый день в Правде пишут, что мы с немцами друзья, у нас Пакт. А кто говорит иначе – выкормыш мировой буржуазии, которая спит и видит стравить СССР и Германию. Кому поверит Поперечный? Мне или «всем радиостанциям Союза»? Риторический вопрос.

– Не хотите говорить? Что ж… Придется передать вас следователям НКВД. Там по-другому разговаривать будут.

Поперечный пристально посмотрел на меня. Ага. Напугал ежа голой задницей.

– Н-на! – в ухо прилетел кулак мордатого нквдшника. Я рухнул на пол, закрываяся руками. Их почему-то мне сковали наручниками спереди. Недорабатывают в органах. В голове зашумело, к горлу подкатила тошнота.

– Встал!

Я поднялся с окровавленного пола, упал на табуретку. Отбивную из меня младший лейтенант делал уже второй час, перемежая избиения с угрозами и уговорами.

– На кого работаешь? Кто приказал устроить провокацию на государственной границе?

Я потрогал через разбитую губу левый клык. Зуб качался.

– Это ведь я только так, разминаюсь. Сейчас подойдет старший лейтенант Шилов – у него разговор короткий, защемит тебе яйца в двери, сразу запоешь. Давай, колись…

– 22-го июня, в 4 утра, – уставшим голосом начал опять рассказывать я, – на Советский Союз нападет фашистская Германия. Вместе с союзниками.

– Какими, бл$@дь союзниками?! – закричал следователь. – Что ты мне эту пургу гонишь?!

– Румынией, Финляндией, Италией…

– Пилькин! – в дверь заглянул коротко стриженый седоватый мужчина с двумя прямоугольниками старшего лейтенанта в петлицах. – Ну-ка выйди на минутку.

Мой мучитель подскочил, заспешил на выход, грозя мне пальцем. Дверь захлопнулась, но я тут же рванул к ней, приложился здоровым ухом.

– …работаешь по-старинке! – бубнили в коридоре. – Нарком запретил такие методы в ходе следствия.

– Товарищ старший лейтенант! Очень подозрительный субъект, имени своего так и не назвал, зато заливает про нападение Германии! Прямо ход всей войны придумал и пересказывает по пунктам.

– Не сумасшедший?

– Не похож. Скорее провокатор. Заслали к нам поджечь по новой границе население… Хотя кто ж его знает, я что, психиатр, что ли?

– Ты вот, что Пилькин… Отправь ка его на освидетельствование в львовскую психбольницу. С конвоем! Если врачи подпишутся, что не псих, продолжим. Я сам его «поспрашиваю».

Ворота были закрыты. Энкаведешник, сидевший возле меня, высунулся из машины и закричал:

– Эй, кто там, открывайте! – в конце он дал петуха, что вызвало жизнерадостный смех его коллег.

– Сходи ногами, Кондратьев, – предложил ему пожилой, усатый водитель. – Сторож, наверное, спит где-то. Только мухой, нам еще из этого Кульпарка назад ехать, хотелось бы засветло.