Юлия Алева - Пепел и роса

— Мудрено как-то, барыня. — Мастер хмыкнул и пропал на две недели, после которых вернулся просветленным и восторженным — ему удалось слепить стекла так, что даже при погружении в реку пакет сохранял вакуум внутри, а при накаливании внешнего стекла, третье едва согревалось.

Перед стекольщиком открывались невиданные доселе перспективы, и мы договорились, что взамен обычной цены на свой заказ, и бесплатного сервиса по замене разбитых стекол в будущем, я передаю ему весь пакет разработок. Он так до конца и не поверил, что это я сама придумала, но это было не главным. Главное — не задавая лишних вопросов и не рефлексируя, мастер укрепил стальными прутьями окна первого и второго этажа так, что теперь их можно было вынести только со стеной — основательной, в три кирпича. Человек пролетарского происхождения, он как-то не особо сомневался в возможности близкого знакомства с бушующей толпой.

Гроссе обнаружил наше нетривиальное инженерное решение не сразу и тут же примчался с вопросами.

— Однослойные рамы — это же очень холодно! — Он всерьез разволновался. — Это же сырость в доме, грибок, чахотка!

— Все будет хорошо, Василий Иванович! Плотник все проверил и сам уверен в успехе. Если начну замерзать — закажем дополнительные створки.

Я как раз досушивала волосы после ванны, когда в безмолвном до того доме началась форменная суматоха: откуда-то высыпала целая прорва слуг, горничные в крахмальных чепцах судорожно сдирали чехлы с мебели, где-то внизу ругались, спорили, неизбежно что-то роняли.

— Любезная, а что случилось? — горничная тащила такой огромный тюк покрывал, что издалека была похожа на вдруг поседевшую Мардж Симпсон.

— Барин, их Сиятельство, с вокзала едут. — и все-таки удержала равновесие.

Ох, а я уж тут привыкла в одиночестве-то… Да и не виделись мы с ним еще после всех моих приключений.

В холле мы выстроились все вместе — слуги, и, чуть в стороне, я. Мажордом сурово покосился на едва заколотые чуть влажные волосы, но промолчал.

— Николай Владимирович, как же я рада Вас видеть! — по здравому размышлению мне стало понятно, что подлость и низость он считает неприемлемыми для себя, так что нож в спину я вряд ли получу, поэтому надеюсь, что приветливость рано или поздно сработает.

— Приветствую, сударыня. — сдержанно отозвался хозяин дома. И отрывисто слугам. — Вечером в Собрание еду. А сейчас мы с Ксенией Александровной потрапезничаем.

— Про то дело никому знать не надобно. Уехала Наталья Осиповна по святым местам и осталась в монастырях. — тщательно пережевывая рябчика обронил родственник.

— Да, мне так и запомнилось. — быстро согласилась я, пока и мне дорожку куда не проложили.

— Вот и умница. — перешел на «ты» родич. — Я тут с твоим завещанием ознакомился.

Я вопросительно подняла брови.

— Странно в такие годы о смерти думать, но раз ума хватило… Почему Наташке, а не еще кому? Что же, своих четвероюродных племянниц и племянников не нашлось?

— А у меня больше теперь никого нет. Фрол Матвеевич позаботился обо мне, когда всем дальним родственникам было проще не вспоминать о папенькиной беде. А Вы не оставили в заботе, когда я потеряла Петеньку.

— Хм… — Он перешел к рыбному заливному. — Тебе виднее.

Ну не выгнал пока, и то хорошо. Хоть какое-то чувство благодарности за то, что я второй раз избавляю фамилию от скандала, должно же быть.

— Говорят, ты, сударыня, стройкой занялись?

Так и знала, что мажордом стучит дятлом. Хотя, положа руку на сердце, плох был бы, если б промолчал.

— С Вашего благословения. Я только присматриваю, а работает архитектор, Василий Иванович Гроссе.

— Не женское это дело. Съездим потом, поглядим.

В парадном мундире родственник сиял чище новогодней елки, и я им откровенно любовалась. Мундир генерал-майора, начищенные сапоги, сияющие пуговицы — хоть пиши парадный портрет. Одних орденов с полдюжины, а еще медали. Я только Св. Анны и Св. Владимира с ходу узнаю, а остальные сияют звездами, крестами, позвякивают при ходьбе. Отражением этого света лучился пушистый камердинер.

Вернулся господин Татищев за полночь, мрачный и сосредоточенный. Я преданной Хатико ждала в библиотеке.

— Отчего не спишь, сударыня? — не глядя в мою сторону полюбопытствовал граф.

— Да вот приготовила Вам — подвинула к нему настой трав.

Он еще раз озадаченно хмыкнул, залпом выпил смесь валерианы, пустырника и ромашки, поморщился и заполировал это коньяком.