Юлия Алева - Неизданные архивы статского советника

Вскоре посыльный прислал подтверждение заказа из кондитерской — значит, конфеты ей уже доставили. Можно, конечно и подождать, но его адреса она не знает, так что лучше узнать об отказе побыстрее.

Прогуляться решил пешком — и не важно, что эта прогулка почти на час, а погода так себе. Заодно разомнется, вот и знакомых встретить можно. Но как ни тяни, а к одиннадцати перед носками туфель обозначилось знакомое крыльцо.

На этот раз в мундире пришел. Строгий. Уже прокрутил пару раз в голове достойную реакцию на деликатный отказ — все же Ксения Александровна — дама добросердечная, унижать вряд ли захочет.

Церемонно передал карточку лакею. Тот с недоумением покосился — все же в своем доме Ксения Александровна придерживалась более простых правил, чем графиня Ольга — но послушно отнес наверх. Вскоре выплыла хозяйка в строгой белой кружевной блузе и темно-красной юбке. Зеленый наряд после подвала, небось, пришлось выбрасывать. Мало того, что его изваляли на полу, так он сам помнит, как порвал юбку, пряча ее от выстрелов.

Смотрит на него с подозрением. Неужели всю ночь сплетни собирала и теперь проверяешь, что правда, а что вымысел? Тюхтяев любил узнавать о себе что-то новое, а мужской коллектив куда продуктивнее в этом деле, нежели дамский кружок. Ну так про пыточный подвал под доходным домом это был явный перебор, а насчет измора первой жены — пришлось лично рукава засучить и объяснить все нюансы.

— Михаил Борисович, я нахожу несправедливым то, что так мало знаю о Вас, в то время, как Вам ведомы даже цвета простыней в моем доме. — и смотрит испытующе.

Неужели граф обошел что-то молчанием?

Им подали чай с пирожками, причем начинка в них оказалась самая разнообразная, и Ксения развлекалась угадыванием, как они с Настенькой в детстве. Невозможно понять, таится ли в этой соблазнительной девушке ребенок или ведьма.

Оказалось, всего понемногу. Она извлекла из письменного стола лист, на котором в столбик записала вопросы. Много. И начала вполне себе тривиально.

— А когда у Вас день рождения?

— Второго мая. — улыбнулся он.

— А что же не сказали раньше? Я бы что повеселее козы приготовила.

Он вздрогнул, представив полет мысли в канун коронации.

— Спасибо, Ксения Александровна, от Вас и доброго слова хватит.

— Хорошо. — она что-то нацарапала пером, посадила кляксу, пробурчала грубое и достала карандаш. — А насчет года?

— Одна тысяча восемьсот сорок девятого. — невозмутимо ответил он.

Она произвела в голове нехитрые подсчеты, кивнула, оценивающе посмотрела, и вписала результат. Интересно почувствовать себя на месте тех, кого обычно сам допрашивает.

— Родились Вы?

— В имении моих родителей, Царствие им Небесное, в Смоленской губернии. — это даже забавно.

— А родители Ваши?

— Тоже оттуда же. Дед мой, Владимир Алексеевич, из священнослужителей был, еще в Отечественную дворянство выслужил.

— Какой молодец! — искренне восхитилась она. — Это значит с наполеоновской армией воевал?! Потрясающе!

Что удивительного? В наше время труднее найти того, чьи предки там орденов не получили.

— Братья, сестры? — молодец, широко копает.

— Сестра, младшая, Анастасия Борисовна.

— И почему мы о ней ни разу не говорили? — она строго посмотрела поверх своих записей.

— Настенька замужем в Иркутске, давно уже. Скоро внуков нянчить будет.

— Это ж на сколько она Вас младше? — уточнила зеленоглазая следовательница.

— Да на девять лет. — он улыбнулся тому, как в голове потенциальной невесты совершаются подсчеты, новые факты добавляются в картинку и порой нарушают порядок.

— И много ли у нее детей, что Вы ее так в бабушки определяете?

— Да вроде восемь.

— Ох, ты ж… — выдохнула она, покосилась на свой живот и сразу на дверь. — А у Вас?

— Что у меня? — не понял он.

— Дети. — она вновь разговаривает тоном воспитательницы.

— Нет, к сожалению, нам с покойной супругой Бог не послал. — поначалу это не вызывало особых эмоций, но потом, наблюдая за жизнью Татищевых, порой что-то так царапало.

— Сочувствую. Ну а не с супругой? — невозмутимо продолжила она.

— То есть? — не может же она прямо вслух о таком?

— Николай Владимирович говорил, что Вы остались один шестнадцать лет назад. Это долгий срок. — деликатно добавила она.

— Нет. — обрубил он расспросы в этой сфере. А то ведь и про любовниц и увлечения спрашивать начнет. Это кто ж ее надоумил-то? Лучше б сплетни собирала.