Иван Оченков - Конец Смуты

Пока благочестивые шведские христиане, выступившие против козней Сатаны, увлеченно лишали друг друга жизней, я уводил свой маленький гарнизон узкими улочками в сторону порта. Два десятка русских и мекленбуржцев, оставшихся со мной после отъезда Романова с королем, переодетые простыми горожанами, торопливо шли, стараясь, насколько это возможно, не привлекать к себе внимания. Впрочем, как оказалось, город и без того был переполнен группами вооруженных людей самого разного вида. Одни представляли собой местных цеховых мастеров, вооруживших своих подмастерьев и охранявших таким образом свое добро. Другие выглядели обитателями местного дна, вылезшими из своих нор в надежде пограбить первых. И наконец, были группы непонятных людей, достаточно неплохо одетых и вооруженных, иногда под предводительством священников, которые хотя и не участвовали во всеобщей вакханалии, но и не препятствовали ей. К счастью, последних было немного, и, хотя они внимательно наблюдали за происходящим, мой импровизированный отряд не слишком выделялся на фоне прочих и смог почти беспрепятственно продвигаться по улицам. Надо сказать, что местные жители, не принимавшие участия во всеобщем «веселье», закрывали свои дома и истово молились, чтобы нежданная напасть их миновала. Все эти обстоятельства помогли нам более или менее благополучно добраться до уже оцепленного шведскими солдатами порта. Командовал этими крайне немногочисленными войсками мой старый друг, капитан над портом Олле Юхансон.

– Наконец-то, ваше величество, – с явным облегчением поприветствовал он меня, – я уже начинал беспокоиться, удастся ли вам пробиться в порт.

– Все в порядке, дружище, – поспешил успокоить я его, – я и мои люди целы, а это главное. Мои враги обнаружили себя и крупно подставились: полагаю, участников штурма моего дома уже вяжет городская стража.

– Вынужден вас разочаровать, ваше величество, – горестно вздохнул Олле, – войск в столице достаточно только для охраны королевского дворца.

– Какого черта, – выругался я от неожиданности, – эта свинья-губернатор заверил меня в том, что бунт будет немедленно подавлен!

– Не могу ничего сказать вам по этому поводу, однако вас дожидается посланник из дворца, возможно, он даст вашему величеству необходимые разъяснения.

– Где этот чертов посланник?

– Я здесь, сир, – к нам подошел молодой человек, закутанный в плащ, в котором я с удивлением узнал Николаса Спаре.

– Вы?

– К вашим услугам, сир!

– Что происходит, господин Спаре?

– Меня прислала принцесса Катарина.

– Что?!

– О, не беспокойтесь, с ней и маленьким принцем все хорошо. Они находятся под надежной охраной, и им ничего не угрожает. К сожалению, не могу сказать этого о вашем величестве.

– Что вы имеете в виду?

– Едва вы покинули дворец, аудиенции с ней попросил преподобный Глюк, каковая была ему немедленно предоставлена.

– И что же ей наболтал этот святоша?

– Этого я не знаю, но ее высочество после разговора с преподобным выглядела крайне обеспокоенно.

– А почему же мне и моим людям не послали помощь?

– Ваше величество, прошу вашего всемилостивейшего прощения за то, что отвечаю вопросом на вопрос, но зачем вы сказали губернатору, что будете обороняться в своем доме?

– Так этот мерзавец… ах ты ж…

В ответ на мою филиппику молодой придворный лишь невозмутимо пожал плечами.

– Как вы догадались искать меня здесь? – спросил я его, несколько успокоившись.

– Я собираюсь стать военным и потому внимательно изучаю как деяния великих полководцев древности, так и славные победы наших современников. В том числе ваши, сир. Вы никогда не делаете то, что от вас ждут ваши противники. Более того, вы и своих сторонников не всегда ставите в известность о ваших планах. Так что я посчитал весьма маловероятным, что вы будете дожидаться сикурса в своем осажденном доме и, как видите, не ошибся.

– А вы опасный человек, Николас!

– Ну мы ведь на одной стороне, не так ли?

– Хорошо сказано, мой друг – так с чем вас послала принцесса?

– Ее высочество, полагает, что вам необходимо как можно скорее покинуть Стокгольм! К сожалению, у нее не было времени написать вам, но вот ее перстень, который она собственноручно дала мне, чтобы вы могли удостовериться в моих полномочиях.

С этими словами молодой человек вытащил из-за пазухи небольшой сверток и, развернув его, показал мне украшение. Сомнений не было, это перстень моей матери, который я подарил Катарине в день помолвки.