Элис Атлед - До самого дна [СИ]

— Тогда нам следовало бы попасть обратно к Хранительницам горы. Или ты знаешь другого Наставника?

— Знаю. И нам надо как можно скорее найти его.

С этими словами я направилась к выходу из комнаты, Михаэль быстро нагнал меня. Мор с интересом наблюдал за быстро меняющейся обстановкой вокруг и периодически щелкал стальным клювом. Спустя пару пролетов мы достигли дверей лазарета. За столом, к моему удивлению, сидел совершенно незнакомый мне паренек, а не Валерия или Иван.

— Иван Алексеевич здесь?

— Н-нет, — ответил паренек, изрядно перепугавшись нашего внезапного появления.

— У себя?

— Нет, он ушел. Из Подпола. Сегодня днем.

— И не сказал, когда вернется?

— Нет…

— Черт-черт-черт, — протараторила я, потирая с силой виски и хмурясь, так как надавливала на голову я слишком сильно. Птица вновь щелкнула клювом у меня над ухом, и меня осенило. — Да. Точно. Ты абсолютно прав, Мор.

Я замахнулась и резким жестом вытянула Ивана Алексеевича из разлома в пространстве. Выглядело это, будто воздух стал более плотным и треснул, а потом, извергнув из себя человека, снова затянулся.

— Какого черта?! — возмутился Наставник.

— Да-да, все вы говорите одно и то же. Хоть что-нибудь новое придумали бы.

— Видимо, ты все же не послушала моего совета, — сказал он, заметив, что немец со мной. — Жаль.

— Попробовал бы ты сам держаться подальше от заповедника Югыд ва, получилось бы, как думаешь?

— Хм. Алиса, разве тебе не говорили, что вторгаться в личную жизнь других людей — неприлично? — процедил он сквозь зубы. К нам молча подошел Михаэль и положил руку Ивану на плечо. Что-то зачесалось у меня в носу, и я машинально заткнула нос рукавом куртки. Ткань медленно стала пропитываться кровью. Вот она — дань проклятию.

— Не, не припомню такого, — как ни в чем не бывало ответила я. — Кроме того, ты — не человек. У Наставников нет и не должно быть личной жизни. Твоя жизнь принадлежит этому миру.

— Да, не отрицаю, — он глянул мельком на немца и отошел на шаг, — но что, если бы…

— Если бы что? Если бы ты спал? Ел? Пил? Занимался сексом? — на этом слове у Ивана начался еле заметный нервный тик. — Михаэль бы вернул тебе назад твое пальто, чтоб голый не слонялся. Ничего страшного и непоправимого бы не случилось. Единственное страшное и непоправимое здесь — возможная гибель тысяч невинных. И в твоих силах это изменить. Отныне общество твоя любовница, а Вася, как неприятно бы ни было мне это признавать, подождет.

— Кхм… М-да, — только и сказал он, поправив ворот рубашки. Видимо, на него не так часто обрушивается поток подобных изречений. Надо ему чаще общаться с психопатами, может, былая стрессоустойчивость еще вернется. — Ты, — он повернулся к парнишке, сидящему все это время за столом и внимательно слушавшему наш разговор с открытым ртом. — Ты. Ничего. Этого. Не запомнишь, — он махнул рукой в его сторону и размашистым шагом направился к выходу.

— Эй, а ты ничего не забыл? — окликнула я его самым наглым образом.

— Не понял, — повернулся он к нам.

— А на ком он учиться-то будет? Не на тебе же, — я показала большим пальцем себе за спину, на паренька, до сих пор не пришедшего в себя после промывки мозгов.

— Да, пожалуй, материал нам пригодится, — серьезно заметил он, тоном разбирающегося в данной области человека. Затем он вернулся к парню, взял его под руку и скомандовал идти. Теперь они направились к двери вдвоем. Мы старались не отставать и шли следом.

— Материал? — тихо начал Михаэль. — Но он же… Живой человек… Что если я что-то не так с ним сделаю?..

— Сотрешь личность что ли? Пф, подумаешь какая ерунда. Ну что ж, вернешь все на место. Не переживай так, Иван будет контролировать все действия. Если не сможешь исправить какие-либо моменты, он все сделает. Не первый год со своей силой живет ведь.

— Кстати об этом. Как давно ты знаешь, что он — Наставник?

— Ну, начнем с того, что с какого-то момента время для меня потеряло всякий смысл…

— Алиса.

— Я не знаю. От двух до пяти дней, наверное. Около того. Я действительно не знаю, какое сегодня число. И сколько времени я тут пробыла тоже. Такое уж состояние, сам понимаешь.

— Да. Точно. Вот почему ты меня не могла вытащить так же, как сейчас вытащила его?

— Не знаю. Не получалось. Почему-то тебя никто отследить не может. Понимаешь, на тебе что-то вроде защитного поля. Связные, вроде Марии, могут ставить такие поля. Но не на всю же жизнь. Даже на год опустить такой занавес — очень тяжело. А тут…