Сергей Нуртазин: Батальон прорыва

– Вот это мое королевство часов.

– А вы, значит, повелитель времени?

Лицо часовщика приняло скорбный вид.

– Если бы это было так, то я бы повернул время вспять и спас единственного сына Давида… В сентябре тридцать девятого года немцы вошли в город и расстреляли шестьсот евреев, в том числе и моего Давидика. А ведь ему было всего тридцать пять… Потеря детей – это, молодой человек, большое горе для родителей. Моя жена Рива чуть не сошла с ума, когда узнала о его смерти… Это страшно… Несколько дней спустя город был поделен на две части по реке Сан. Мой дом остался на вашей стороне. Он должен был вместе с магазином и мастерской достаться в наследство моему мальчику, но судьба распорядилась иначе. – Михаэль горько вздохнул. – Комнаты наверху принадлежали ему. Туда он хотел привести свою невесту Рахиль. – Голос часовщика дрогнул, в глазах блеснули слезы. Помолчав, он продолжил: – Нам с женой тяжело посещать эти комнаты, поэтому мы сдаем их за малую плату семьям ваших офицеров… В прошлую нашу встречу я немного рассказал вам о Пшемысле, но я не говорил, что евреи здесь в разные времена подвергались гонениям. Нас всячески унижали, грабили, убивали. Надеюсь, это когда-нибудь кончится. Говорят, что немцы могут начать войну. Если это случится, то евреев в Пшемысле совсем не останется.

Скоморохов успокоил:

– Не переживайте, Красная армия этого не допустит.

– Я буду молиться, чтобы так случилось, – Михаэль махнул рукой. – Простите, что занимаю ваше время своими невеселыми воспоминаниями. Сейчас я покажу вам часы. – часовщик подошел к прилавку, выдвинул деревянный ящичек, достал из него женские наручные часы. – Вот посмотрите, думаю, ваша девушка будет довольна. Я и ремешок подобрал.

Часы Скоморохову приглянулись. Он отдал деньги, поблагодарил.

– Не стоит меня благодарить, главное, чтобы они понравились моей квартирантке Варваре. Если я не ошибаюсь, подарок предназначается ей?

Андрей удивленно посмотрел на еврея.

– Не удивляйтесь, Михаэль Шмуклер долго живет на этом свете и научился кое-что понимать. – часовщик подошел к одному из застекленных шкафов, достал с полки обшитую синим бархатом коробочку, протянул Скоморохову. – Возьмите и положите туда часики, это мой вам подарок. Варвара достойна его, она уважительная и добрая девушка. Пану офицеру повезёт, если он обретёт такую жену.

Андрей пожал Михаэлю руку.

– Спасибо. Я пойду. Время позднее, а мне ещё надо навестить ваших квартирантов.

– Да-да. Идите. Не смею вас задерживать.

Скоморохов вышел из магазина, поднялся по лестнице, постучал в одну из двух дверей. Её отворила Антонина, жена Ковальчука, высокая стройная женщина в халате, с прической «корзиночка» на голове.

– Ой, Андрюша! А я подумала, это Михаэль Ааронович. Он обещал для детей молока принести. Проходи, Миша и Леночка уже уснули, а мы с Варей собрались чай пить.

Скоморохов снял фуражку, поправил ремень, пригладил густые русые волосы, а затем вошел в комнату, которая одновременно являлась кухней, столовой и гостиной. Две других комнаты служили спальнями: одна для Антонины с детьми, вторая, поменьше, для Варвары. Андрей встретился с ней взглядом, улыбнулся. Варя тоже не смогла скрыть своей радости. Антонина усадила Скоморохова за стол, налила чай, села рядом.

– Рассказывай. Зачем в Перемышль приехал? Как дела на заставе? Как там Вася?

– Вася в полном порядке, а вот на заставе неспокойно, потому я и приехал в Перемышль по его поручению. Сегодня ночью нарушителя поймали, он младшего сержанта Колесникова ранил при задержании. По дороге в город нас обстреляли. Обстановка серьезная. Василий велел вам завтра собираться и уезжать в Киев.

Наказ мужа Антонина приняла, как положено жене командира.

– Что ж, если так надо…

– Надо.

Больше минуты Антонина задумчиво смотрела на свою чашку, затем улыбнулась, весело сказала:

– Ну, давайте пить чай, а то остынет.

Пили чай, разговаривали. Андрей то и дело бросал на Варвару влюбленные взгляды. Все эти десять дней разлуки он мысленно представлял её облик: широкоскулое с точеным подбородком лицо, выразительные светло-карие глаза, сплетенные в тугую косу темно-русые волосы, черные брови, небольшой тонкий нос, чуть припухлые губы. И вот она рядом… Когда чашка Скоморохова опустела, он встал из-за стола.

– Мне пора.

Антонина спросила:

– Может, ночевать у нас останешься. Я тебе здесь, в гостиной, постелю, на диване.

– К сожалению, не могу, утром рано надо выехать на заставу.