Владислав Морозов - Охотник на попаданцев [litres]

Оставалось дотащить трофеи до дома, да так, чтобы не попасться на глаза кому не надо и не околеть от мороза – в Западной Африке в считающийся холодным временем года сезон дождей температура всё равно не опускается ниже +20, а на Урале конец февраля – это уже –20. И на сей раз я был одет однозначно не по сезону – ведь мог же я, в конце концов, знать, что мой возврат будет столь неожиданным: от подлой пули в спину, выпущенной «деловыми партнёрами».

Понимая, что светить эти приобретения не стоит, я быстро скинул с себя всё милитарное железо и бронежилет. Потом, всё больше замерзая в своих тропических шмотках и приплясывая в глубоком снегу посреди февральской холодрыги, я, как мог, завернул все три моих автомата в бронежилет. Получился довольно неряшливый тюк, главным достоинством которого было то, что теперь автоматы не бросались в глаза, благо все эти стволы были недлинными.

После этого, понимая, что уже начерпал полные ботинки снега, я полез по склону вверх, вышел на тропу, а потом выбрался на расчищенную бульдозером узкую дорогу, по которой устремился влево и вверх, к музею.

На моё счастье, в это время вблизи никто не гулял, а притаившийся в тени постамента с танком Т-54 полицейский пост в глубине парка уже не функционировал, демонстрируя редким забредшим в парк горожанам свои тёмные окна.

А вот в музее, похоже, всё ещё пили. За стеклянной стеной горел свет, а у боковой двери музейной подсобки, во время коллективных мероприятий обычно служившей реконструкторской братии раздевалкой, торчали три довольно легко одетые, кривые от мороза и влитого внутрь суррогатного алкоголя, слегка знакомые мне личности.

Звали их Шпуликов, Гмыриков и Булдый, и это была троица агрессивных неучей, ни с того ни с сего обративших своё внимание на российскую гражданскую войну, но разбиравшихся в истории этой войны не больше, чем среднестатистическая пенсионерка в разведении собак охотничьих пород.

Что характерно, они упорно изображали из себя «Марковский офицерский полк Добровольческой Армии», то есть то, чего у нас на известном в основном по адмиралу Колчаку, легендарному утопленнику начдиву Чапаеву да мятежным чехословакам Урале в те грозные годы отродясь не было. При этом Шпуликов был знаменит в узких кругах брошенной однажды изящной фразой, некогда вызвавшей приступ гомерического хохота у тех, кто её услышал:

– Мы в чёрной форме не воюем!

На мероприятих по В.О.В. эта троица неизменно изображала фашистов, попутно доставая коллег непотребными разговорами. Особенно тот же Шпуликов, который даже в невинных разговорах о ляпах с обмундированием в отечественных фильмах, за неимением иных аргументов, обычно срывался на истерический крик, чем неизменно вызывал у окружающих желание немедленно дать ему по башке, чтобы заткнулся…

– Всем здрасьте! – сказал я, подойдя вплотную к длинному и тощему, чем-то похожему на мультяшного Кощея Бессмертного Шпуликову, который в этот момент курил новомодную электронную сигарету, извергавшую химический дым с противным земляничным ароматом. Его «коллеги-марковцы» стояли, молча нюхая канцерогены, выдыхаемые своим идейным вождём.

– В-виделись, – ответил Шпуликов заплетающимся языком. По-моему, от курения этой дряни он только лишний раз окосел.

Гмыриков и Булдый даже не посмотрели в мою сторону.

Хотя да, тут я, надо признать, дал маху. Забыл, что это для меня с момента нашей последней, утренней встречи прошло несколько месяцев, а для них-то – всего несколько часов.

Не тратя время на дальнейшие разговоры с этой троицей и чувствуя, что сейчас превращусь в ледышку, я влетел в тёплое помещение подсобки.

Атмосфера там была более чем тёплая – перегаром, бздюхами и сырыми онучами, как обычно, смердело так, что хоть топор вешай.

Хотя основное веселье уже сдулось и выдохлось и наиболее активная часть реконструкторской братии уже разошлась и разъехалась по домам (всё-таки завтра предстоял рабочий день – главный минус одиночных выходных, вроде 23 февраля), а те немногие, кто всё ещё обалдело сидел за остатками простоватого банкета (в виде пустых бутылок, обглоданных куриных костей из ближайшей гриль-забегаловки и последних, уже сухих корочек оставшегося хлеба), с пьяной откровенностью обсуждали обычные для таких случаев темы – еврей ли нынешний президент РФ (самого президента они при этом вполне уважительно именовали «Сталин лайт» или «Сталин с ментолом») и на сколько частей разделят Россию после того, как начальство нас в очередной раз сольёт и кинет, и кого именно назначат гауляйтерами этих частей? Хохлов, поляков или литовцев?