Алексей Ивакин - Время возвращаться домой [СИ]

"Какой-то лейтенант" от нетерпения выбивал каблуками чечетку в телефонной будке. Глядя на него, тревожились и товарищи. Островко нервно расхаживал, словно папаша у роддома, держа букет, как винтовку - наперевес.

- Але! - голос, словно лапой котенка, тронул сердце.

- Оля? - голос вдруг сел и стал сипеть. - Это... Кхм... Я - Алеша Волков.

- Лешка! Как здорово, что ты позвонил! Ты придешь? Слушай, у меня тут все друзья собираются. Даже дядя из Тамбова приехал.

- Оля, я приду, конечно. Как ты сказала - ровно к восемнадцати...

- Можешь и раньше прийти! Заодно поможешь со столом. А то у папы радикулит...

- Оля, я можно я с друзьями приду? Нас тут трое...

- Конечно, Алеша! Приходите, места всем хватит! Папка! Лешка приехал!

Чем ближе они подходили к дому, тем больше Лешу охватывало смущение. Парнем он был высоким, стройным, да и военная форма красит любого мужчину, поэтому частенько ловил на себе взгляды девчонок. Но вот общаться с ними...

Нет, если по делу или там с девушкой приятеля Алексей мог разговаривать свободно и раскованно. А вот если ему девушка нравилась... Мямлил что-то непонятное про политическую ситуацию в Европе, не знал, куда деть внезапно неловкие руки, походка становилась деревянной. Про танцы и речи нет - сам он никогда не приглашал девушек. Изредка же, когда начинался "белый танец", высокомерного от страха и недоступного от стеснения лейтенанта приглашала какая-нибудь комсомолка из общежития швейной фабрики. И тогда... Тогда ловко крутивший "солнце" на турнике, владевший хорошим дриблингом, Алеша отчаянно топтался под новомодные танго да твистепы, держа партнершу на расстоянии вытянутой руки, и старался не глядеть ей в глаза. Ладони, отчего-то, сразу становились потными - он стеснялся и этого. А уж о том, чтобы чуть-чуть опустить руку ниже талии или тесно прижаться к молодому, гибкому девичьему телу, прикрытому лишь тонким ситцем, он даже и не мечтал.

Да и на танцы он ходил лишь потому, что его туда более смелые друзья по училищу затаскивали.

Пехотинцы предпочитали мотаться почти через всю Одессу до парка Аркадия. А там, в тени платанов и запахе акаций, почти на самом берегу самого Черного и самого прекрасного моря, их дожидались девчата. Правда, там же постоянно терлись и конкуренты из училища артиллерийского. Этим было - только из казарм выйти. До открытых стычек дело не доходило, но взгляды друг на друга бросали недобрые. Иногда приходилось объединяться, когда на танцы заявлялась шпана с Молдаванки или со Слободки. Пехота артиллерию прикрывала, а артиллеристы - пехоту. Вот тогда не обходилось без фингалов, за что пострадавший обычно получал наряды вне очереди, количество коих зависело от настроения начальника училища. Чем больше фингалов - тем больше нарядов. А если кого из курсантов задерживала милиция или военные патрули, гауптическая вахта минимум на пять суток. Потому что попался.

- Лех, чего завис? - ткнул Волкова в бок Островко.

- А? - очнулся тот. - Да так, Одессу вспомнил что-то.

- Красивая?

- Кто? Одесса? Очень.

- Да не... - засмеялся Островко. - Одесситка та - красивая?

- Какая одесситка?

- Тормоз ты дульный, - махнул рукой танкист. - Ну, идем?

Пока Алексей вспоминал и размышлял, они, оказывается, подошли к нужному адресу.

Огромный дом серой глыбой нависал над Москвой-рекой, за которой рубиновыми звездами алели башни древнего Кремля.

В парадной их остановили. Пожилой старшина - то ли вахтер, то ли часовой, пойми эту Москву с ее порядками? - поинтересовался их документами, а потом спросил цель визита.

Алексей долго и мучительно вспоминал фамилию Ольги, потом хлопнул себя по лбу и достал конверт с адресом:

- Ааа... Так вы к полковнику Карпову? Тогда вам в правое крыло. Они там собираются сегодня.

- В смысле? - не поняли лейтенанты.

- Так они в столовой день рождения дочки отмечают сегодня.

- В столовой?

- А где же еще? - удивился вахтер-часовой. - Здесь, чай, не баре какие живут, а красные командиры. Чего им в комнатах своих ютиться, когда специально для них организована домовая столовая?

А потом куда-то стал звонить, уточняя - "пропустить мальцов или как?", после чего лейтенанты отправились по длинному коридору в сторону, указанную старшиной.

Скромное семейное торжество, да...

В большом светлом зале сверкали разнообразными приборами столы, сдвинутые буквой "П". На столах, сияющих белоснежными скатертями, горками возвышались салаты-винегреты, блестели под электрическими лучами заливные, в узких тарелках, жирно развалившись, янтарно светилась рыба. И бутылки гордо вздымали к потолку вытянутые горлышки.