Оксана Щербатая - Мой отчим - советский пенсионер

И в школу я там несколько месяцев ходила: до сих пор помню фамилию директора, — Жижкин… Учителя там были чудесные… Правда, с учителем физики и астрономии были небольшие проблемы, но бабушку, его хорошую знакомую, просить не стала, — сама разобралась…

Если коротко: не было у меня раньше никакого интереса к небу звёздному, и все! Отсюда и все проблемы… "Астроном" — дядька увлеченный, уроки вел со светящимися глазами, весь сиял и становился похож на мальчишку из романов Жюль Верна. Однажды он меня вызвал к доске и начал спрашивать что-то о Луне. А зачем? Домашнее задание я не выполнила, текст не прочла, но сразу в этом не призналась. Думала, пронесёт, да куда там!.." А скажи-ка мне, Зоенька, какая сила тяжести на луне?", — хитро так спрашивает. "Лунная", отвечаю. "А на Земле какая?" — "Земная!.." Поставил двойку, велел выучить к следующему уроку, а я не выучила: дел много было, — картошку копать ездили и до вечера копали, потом спина не разгибалась, но разве же это — объяснение для "астронома"? Надеялась я, что он меня назавтра не вызовет: обычно он не спрашивал быстро тех, кому "двойбан влупил", думал, что двоечники сами обязаны руку тянуть, стремясь "исправиться", но мне-то чего было беспокоиться? Всё равно экзамены я собиралась сдавать в школе в Сальске, что мне до оценок деревенского педагога!..

Но Он — вызвал. И опять начал про свою силу тяжести. "Давайте я Вам подскажу, Зоенька: там сила тяжести шестикратно от земной отличается. Вы мне только подскажите, в какую сторону… Больше она, чем земная, как думаете?" — "Точно, — отвечаю, — больше!" Тут все как заржут, точно как те кони конезаводские перед водопоем… Поставил он мне аж единицу! Оказывается, на Луне все предметы весят в шесть раз меньше, чем на Земле… "Вот тебе, Зоенька, там и жить надо, будешь "тяжеленькая", а здесь тебя просто ветром колышет…" Ну, откуда же мне про ту тяжесть знать, спрашивается? Я в свободное время бабушке помогаю. Иногда еще вот классику читаю, — наших авторов советских всех перечитала, даже в очереди писалась в своё время на Николая Островского, иной раз и Бальзака читаю, и Золя, — например, "Лурд" — очень прогрессивный роман. Читали? А на книжки по астрономии нет у меня ни желания, ни терпения, — не собираюсь звезды по ночам лицезреть… И тут старый "астроном" просит меня подойти к нему после уроков. Подошла. Дал он мне книгу почитать. Сказал, убедительно "просит" прочесть… Засела после уроков в амбаре, начала читать. Понравилось! Книжка называлась "Туманность Андромеды", и еще там несколько повестей и рассказов было. Слов мудрёных — уйма, но в сюжете — целый мир неизведанный, совсем непохожий на мир Островского с его "Как закалялась сталь", или же на загребущего Гобсека бальзаковского… Совсем иной мир… Все выходные читала я ту книжку, а потом "астроном" устроил мне допрос форменный, "о чем книга", я ему все ответила, как он и ждал. А он — мне: "Зоенька, так можно ли к другим планетам летать, не зная силы тяжести на родном и единственном спутнике?" И правда…

Фантастику я полюбила благодаря "астроному", расширила горизонты познания. Библиотекарьша в конезаводе — чудесная, Элькой зовут, молодая еще, она мне помогала книжки хорошие брать и даже в очереди передвигала. На книжки-то — очередь, каждый, кто хочет популярную книгу прочесть, записывается в специальном формуляре, пишет свою фамилию и получает номер по списку.

Словом, с конезаводом для меня многое связано. На всю жизнь запомнила про ту силу тяжести… А какие там были скачки, — вы таких не видели в своих душно-шумных городах! В тени старого дуба мы с девчонками секретничали…

1 сентября наступил мой первый рабочий день. Почему-то на практике мне казалось, что быть почтовым работником — интересно, а в реальности всё оказалось не совсем так. Коллектив меня воспринял, как "пигалицу", старались на меня самую тяжелую работу "повесить", проверяли на боеспособность, — к концу рабочего дня от оформления этих бесчисленных посылок у меня руки дрожать начали и в пот бросило. А "местные" работницы только смеялись: "ты бы, девонька, шла б лучше в библиотекари или бухгалтера, пока не поздно. У нас таскать нужно!" В общем, пришла я домой и расплакалась. Хорошо, что мама позже пришла, не видела слез глупой девочки. Но она, похоже, в тот день и вовсе ничего не замечала, не то, что моих красных глаз: жарила картошку, а сама под нос "Подмосковные вечера" напевала, как девчонка просто. А потом возьми и скажи: "Письмо получила: Семён Васильевич, по пути из Пролетарска, к нам в гости заедет. Вот радость-то! Такой очаровательный, милый человек, одно удовольствие с ним беседовать…" Оказалось, дядя Семён к нам приедет в субботу. Про себя я подумала, что придется мне в субботу после работы идти ночевать к бабушке, или как оно там сложится…